— Нет. Я совсем не уверена.

Мои слова удивили меня. Весь вечер я убеждала себя, что поступаю правильно, что так будет лучше для всех. И только когда подруга спросила меня, оставшись одна в темноте, я позволила себе посмотреть правде в глаза.

— Может, ты попробуешь поговорить об этом с мамой? — предложила она. Я не раз думала об этом, но я никогда не смогла бы попросить маму солгать папе ради меня. И я не уверена, что она была бы в восторге от того, что я сошлась с Кайлом.

— Я не могу.

— Как жаль, — сказала Сэди. — С тех пор как ты вернулась, ты стала совсем другой, в хорошем смысле этого слова. Я никогда не видела тебя такой счастливой.

И я никогда не чувствовала себя такой счастливой, но стоило ли из-за этого причинять боль папе? Потерять его уважение и все то, что я наконец-то получила от него? Стоило ли упускать такую огромную возможность для моей карьеры?

У меня не было ответов, поэтому я молчала. Кроме того, я уже приняла решение. Кайл уезжал из города, а у меня был билет на самолет на раннее утро. Я не могла передумать сейчас.

— Я буду скучать по тебе, — прошептала она в тишине, и это было последнее, что она сказала, прежде чем окончательно заснуть.

Я выключаю душ и выхожу из пара, глядя на себя в запотевшее зеркало. Это первое лето за последние годы, когда я загораю, и если бы не темные круги под глазами и постоянное опускание рта, я бы сказала, что выгляжу лучше.

К счастью, мой консилер творит чудеса. Улыбку подделать сложнее, но я говорю себе, что со временем это станет легче.

Так и должно быть.

Деб встречает меня с кофе в офисе, к чему я не привыкла, учитывая, что это всегда была моя работа. В фойе она обнимает меня за плечи и, крепко прижимая к себе, осыпает лицо эбеновыми кудрями.

— Я так рада, что ты вернулась, Вай!

Ее энтузиазм вызывает у меня небольшую улыбку, и я отстраняюсь, поправляя пиджак, пока она ухмыляется. — Спасибо, Деб. За все это.

Она протягивает мне чашку. — Конечно. Я имела в виду все, что сказала. Ты это заслужила. За все то время, что ты была моим помощником, ты все равно была как руководитель проекта.

В лифте, отделанном стеклом и зеркалами, я впервые осознаю, насколько здесь все блестит, насколько все отполировано, отражает и современно. Я скучаю по фактурной штукатурке стен таунхауса на Фруктовой улице, по скрипу дубовых лестниц, по изношенным деревянным половицам под ногами. Мой первый инстинкт при этой мысли — написать Кайлу, сказать ему, как сильно я скучаю по дому, как сильно я скучаю по нему, но как только я замечаю, что моя рука тянется к сумочке за телефоном, я отпускаю ее обратно на бок. Я не могу написать ему и сказать все это. Это было бы нечестно.

Кроме того, говорю я себе, именно так должно выглядеть рабочее место. Современное и профессиональное. А не какой-нибудь дом стопятидесятилетней давности, где ты тайком трахаешься с бригадиром в ванной. Я как будто забыла, что значит быть профессионалом, и гримасничаю, напоминая себе, какая это невероятная возможность для меня, какой это огромный шаг вперед в моей карьере.

Лифт выпускает нас на третьем этаже, и я следую за щелчком каблуков Деб по офису с открытой планировкой к дверям вдоль дальней стены. Несколько человек здороваются и говорят, как рады меня видеть, а я машу рукой и киваю в ответ.

По какой-то странной причине мне кажется, что я могу расплакаться, поэтому я сосредоточилась на глубоком дыхании, пока мы шли к кабинету Скотта. Вот что происходит, когда ты не спала всю ночь, затем перескакиваешь в другой часовой пояс и сразу же приступаешь к новой работе. Это портит организм.

Деб стучит в дверь Скотта, а затем заходит внутрь со мной. Скотт откидывается на спинку стула, заложив руки за голову, когда видит меня. Он изображает расслабленность, и я вспоминаю о своем обещании Кайлу. Может быть, работать со Скоттом будет проще, чем я думала. Может быть, на этот раз жизнь будет другой.