— Ты должна. — Я вытираю ее влажную щеку. — Я никогда не прощу себе, если позволю тебе отбросить эту возможность ради меня.

— Но это значит… — Ее глаза ищут мои, снова наполняясь слезами. — Все кончено.

Я сглатываю, горло саднит от эмоций. — Да.

— Я не хочу, чтобы все было кончено, — говорит она сквозь слезы. Я вытираю еще одну, и острая боль пронзает мою грудь.

— Я тоже этого не хочу. Но… я думаю, что так и должно быть.

Еще больше слез льется из ее глаз, и я снова прижимаю ее к себе, моргая, когда мои собственные глаза увлажняются. Она сотрясается от рыданий в моих объятиях, и я хочу лишь поцеловать ее боль, но знаю, что больше не могу этого сделать. Вместо этого я позволяю ей плакать столько, сколько ей нужно, зная, что больше не смогу ее обнять. Знаю, что, когда бы она ни плакала в будущем, кто-то другой будет обнимать ее и утешать.

В конце концов она отстраняется и вытирает лицо. — Наверное, мне стоит пойти к Сэди сегодня вечером. Надеюсь, мне удастся улететь завтра.

При мысли о том, что Вайолет вернется на Западное побережье и исчезнет из моей жизни, мне снова хочется притянуть ее к себе и сказать, что она не может уехать. Я игнорирую боль, терзающую мое сердце, и киваю.

— Если только я останусь, на одну последнюю ночь? — почти робко предлагает она.

Боже, как я хочу этого. Я хочу каждую последнюю секунду, которую могу провести с ней, но теперь, когда мы решили не говорить Ричу, это кажется неправильным, как никогда. И если я снова поцелую ее, если снова прикоснусь к ней, я не смогу ее отпустить.

— Я думаю… — Я пытаюсь прочистить горло. — Я думаю, это будет слишком сложно.

— Наверное, ты прав. — Она делает глубокий вдох, наконец-то возвращая себе самообладание. Я же, напротив, чувствую себя так, словно нахожусь на грани срыва. — Что ты будешь делать?

Я поднимаю плечо.

— Я соберу грузовик и завтра первым делом отправлюсь обратно.

Я хочу уехать как можно скорее, но я чувствую себя слишком грустным, слишком трясущимся и эмоционально выжатым, чтобы доверять вождению сегодня.

Она кивает, глядя на меня красными, опухшими глазами. Мы стоим в прихожей и смотрим друг на друга, оба борясь с желанием взять свои слова обратно. Мне требуется вся моя сила, чтобы не потянуться к ней снова.

Как только я думаю, что не могу больше терпеть, она глубоко вздыхает и тащит себя наверх. Я спускаюсь вниз, чтобы запереть двустворчатые двери на задний двор, и сердце сжимается, когда я вспоминаю, как поймал ее, когда она упала с лестницы, как мы не могли оторваться друг от друга у задней стены. Что я буду делать без нее в Мэне? Как я вернусь к прежней жизни? Будет ли теперь все в моем домике напоминать мне о ней?

Я теряюсь в раздумьях в подвале, и когда я наконец возвращаюсь в прихожую, Вайолет уже стоит там со своими вещами.

— Я вызову тебе такси, — предлагаю я, но она качает головой.

— Я заказала Uber. Но все равно спасибо.