Возьми себя в руки.

— Звучит неплохо, — говорит мама.

Мы следуем за Кайлом, пока он ведет нас на верхний этаж. Он рассказывает маме и папе о реставрации лестницы, указывая на особенности оригинальных перил, пока мы поднимаемся. Затем он проводит нас через две маленькие спальни, одна из которых была нашей в течение последнего месяца, и в ванную комнату. Мы сохранили нейтральную цветовую гамму для спален, добавив цвет только в ванную. Изумрудная плитка, возможно, моя любимая. Цвет смелый, но плитка метро классической формы. Это лучшее из двух миров.

При виде ванной папины брови поднимаются, и я не могу понять, впечатлен он или нет. Иногда его трудно понять, и у меня сжимается живот, когда я наблюдаю за его бесстрастным лицом.

Мы спускаемся на второй этаж, где находятся две большие спальни и еще одна ванная комната, чуть больше. Кайл объясняет, как были расположены комнаты изначально, до появления водопровода, и я не могу сдержать радости, когда он рассказывает о проделанной работе, его взгляд время от времени переходит на мой, теплый и гордый.

После этого Кайл ведет нас обратно на второй этаж, через переднюю и заднюю гостиные и балкон — или «чайную комнату», — с которого открывается вид на двор.

Мама восхищается, когда мы входим в парадную гостиную, а папа потирает челюсть в молчаливом раздумье.

Я оглядываюсь по сторонам, понимая, что без мебели дом выглядит не очень, и испытываю кратковременную панику из-за того, что мы не подумали поставить дом так, чтобы показать его по-настоящему. Что, если папа не сможет представить его так, как мы? Он молчит, пока Кайл отмечает восстановленную декоративную штукатурку, включая розетку вокруг подвесного светильника в центре потолка, и то, как тщательно он содрал краску с оригинального камина из орехового дерева.

— Это, наверное, моя любимая комната, — говорит Кайл, оглядывая гостиную, в которой мы провели столько времени.

— И моя тоже, — бормочу я. Его глаза на мгновение встречаются с моими, и он посылает мне крошечную улыбку. Этого достаточно, чтобы мой пульс немного успокоился.

Все будет хорошо.

Кайл ведет нас вниз по лестнице в подвал, который представляет собой большое помещение с открытой планировкой. Кухня расположена вдоль одной стены, а обеденная зона выходит через двустворчатые двери во двор. Для кухни я выбрала абрикосовую и темно-синюю цветовую палитру, оставив остальную часть комнаты в теплых белых тонах. Мне нравится простота цветовой гаммы, ощущение свежести и в то же время уважение к историческим штрихам пространства.

Мама проводит рукой по кухонной стойке. — Мне нравятся эти цвета.

Я улыбаюсь и смотрю на папу, чтобы получить его одобрение, пока мы ведем его во двор. Он все еще погружен в раздумья, и мой желудок опускается, когда я задаюсь вопросом, не ненавидит ли он все вокруг. Он попросил нас о современном, а это не совсем то. Я могу гордиться проделанной нами работой, но это не совсем то, что он просил. По крайней мере, не то, что он просил изначально.

Мы стоим во дворе, папа все это воспринимает, а я с досадой разминаю руки. Почему я не боролась с Кайлом за всю эту историческую историю? Как я могла так подвести отца?

— Мне очень жаль, — пролепетала я, и взгляд Кайла метнулся к моему. Я продолжаю. — Я знаю, что ты просил о современном, и это не…

— Вайолет. — Папа кладет руку мне на плечо, чтобы остановить мой нервный бред. — Это… У меня нет слов. Это намного больше, чем я мог себе представить. Я поражен.

Я поворачиваюсь к Кайлу, сомневаясь. Правильно ли я поняла?

— Я так рад, что ты отговорила меня потрошить это место и превращать его в квартиры, — продолжает отец. — Столько всего было бы потеряно.

Мама энергично кивает. — Я согласна.