– Не слишком-то редкая птица, так ведь? Если мог быть Менгеле[43], то почему бы не поставить и на Мортона Хэндлера? Нет лучше фасада для умного психопата, чем звание доктора, – тут тебе сразу и престиж, и доверие.

– Доктор-психопат и пациент-психопат. – Детектив поразмыслил над этим. – Не дружки, а партнеры по преступлению.

– Точно. У психопатов нет друзей и приятелей. Только жертвы и сообщники. Бруно, видно, оказался просто воплощенной мечтой Хэндлера, если тот затевал что-то и нуждался в ком-то таком же, как и он сам, в качестве помощника. Могу представить, что творилось на их первых сеансах: оба как голодные гиены – принюхиваются друг к другу, приглядываются, притираются…

– Почему именно Бруно? Хэндлер лечил и других психопатов.

– Больно уж простой народ. Повара холодного цеха, ковбои, строительные рабочие… Хэндлеру требовалось что-то потоньше. А потом, откуда нам знать, скольким из этих ребят тоже поставили неправильный диагноз, как Лонгстрету?

– Только чтобы сыграть роль адвоката дьявола: на секундочку, один из этих клоунов учится на юрфаке.

Я немного подумал.

– Слишком молодой. В глазах Хэндлера – обычный малолетний гопник. Через несколько лет, с дипломом на руках и налетом солидности – может быть. Для того, что хотел замутить Хэндлер, ему требовался типаж успешного бизнесмена. Кто-то действительно ловкий. А Бруно, судя по всему, подошел по всем статьям. Он ухитрился одурачить Гершмана, который далеко не идиот.

Майло встал и принялся расхаживать по комнате, взлохмачивая рукой волосы, которые стали похожи на воронье гнездо.

– А мне это нравится! Психиатр и псих совместно затевают какую-то аферу… – Это его, похоже, развеселило.

– Это далеко не первый случай, Майло. Несколько лет назад на Востоке появился один парень – диплом, рекомендации, всё в ажуре. Женился на девушке из богатой семьи и открыл клинику для малолетних правонарушителей – еще в те времена, когда их так называли. А потом использовал личные связи своих новых родственников, чтобы организовать благотворительные вечера для сбора средств в пользу этой клиники. Пока шампанское лилось рекой, эти самые малолетние правонарушители обчищали дома собравшихся благотворителей. В конце концов его поймали с полным складом серебра и хрусталя, мехов и ковров. Ему даже не было нужно все это барахло. Он занимался этим лишь ради острых ощущений. Его потихоньку сплавили в какое-то богом забытое детское учреждение, в полнейшей глуши, где-то в Южном Мэриленде – насколько мне известно, он до сих пор там командует. Это так и не попало в газеты. Я случайно узнал об этом по профессиональным каналам.

Майло вытащил карандаш. Стал писать, размышляя вслух.

– Так, для начала обратимся к мраморным коридорам высоких финансов. Банковские выписки, отчеты о предоставлении брокерских услуг, предприятия, записанные на фиктивные имена. Посмотрим, что осталось в депозитных сейфовых ящиках после того, как налоговая служба закончит там копаться. У окружного оценщика – получить инфу по операциям с недвижимостью. Пробить счета, выставленные Хэндлером страховым компаниям. – Он перестал писать. – Надеюсь, это меня на что-нибудь выведет, Алекс. Это чертово дело пока что не способствует поднятию моего статуса в департаменте. Капитан метит на повышение и хочет показать начальству побольше арестов. Хэндлер с Гутиэрес – не какие-то гопники «с раёна», убийство которых можно спустить на тормозах. И он все больше опасается, что Глендейл раскроет дело Бруно первым и выставит нас полными мудаками. Помнишь ведь, как вышло с Бьянки.

Я кивнул. «Хиллсайдских душителей» в итоге поймал шеф полиции крошечного городка Беллингем, штат Вашингтон, – сделал то, на что оказалась не способна вся военная машина департамента полиции Лос-Анджелеса.

Стёрджис встал, прошел в кухню и сожрал половину холодного цыпленка – прямо стоя над раковиной. Запил ее квартой апельсинового сока и вернулся, утирая рот.

– Не знаю, почему меня все время тянет заржать, когда я по уши в трупах, а никакого видимого продвижения не предвидится, но это реально обхохочешься. Хороша парочка – Хэндлер и Бруно! Ты отправляешь свихнувшегося парня к психиатру, чтобы тот вправил ему мозги, а доктор такой же чеканутый, как и пациент, – еще сильней ему башку мутит!

В такой формулировке это звучало не слишком-то смешно, но Майло все равно захихикал.

– А как насчет девчонки? – спросил он.

– Гутиэрес? А что с ней?

– Ну, я тут подумал насчет этих социальных ролей… Мы смотрели на нее как на случайную жертву. Если Хэндлер смог прибрать к рукам одного пациента, то почему бы и не двух?