– Кузен Уилл дал. Я не знаю, откуда он у него.
– Ладно. На вопрос «кто?» мы вроде ответили. А теперь выкладывай,
– Я предполагаю, вы уже…
– Не хер предполагать.
– Хорошо, хорошо. Это все «бригада». Прикрытие для растлителей детей. Мозгоправ и его девчонка про это узнали и начали его шантажировать. Глупо с их стороны было думать, что они так запросто отделаются.
Я припомнил фотографии, которые Майло показывал мне в тот первый день. За свою глупость они поплатились слишком высокой ценой.
Я выгнал кровавые образы из головы и вернулся к Крюгеру.
– Все из этих «джентльменов» – извращенцы?
– Нет. Только примерно с четверть. Остальные – добропорядочные люди. Так проще все скрыть, если упрятать извращенцев в общей массе.
– И дети ни разу не проговорились?
– Нет, до тех пор нет – мы очень тщательно отбирали тех, кого извращенцы забирали домой: в основном тех, кто не сможет потом ничего рассказать. Умственно отсталых, или не говорящих по-английски, или децепешников… Гас предпочитал сирот, потому что у них нет семейных связей, никто за ними не присматривает.
– Родни – тоже из таких «избранных»?
– Угу.
– И его страх перед врачами как-то с этим связан?
– Есть такое. Один из этих ненормальных малость грубовато с ним обошелся. Хирург. Гас постоянно предупреждает их, чтобы были с детьми поаккуратней. Он не хочет, чтобы им на самом деле причинили вред – порченый товар теряет в цене. Но это не всегда получается. Эти люди – просто чокнутые, знаете ли.
– Знаю. – Гнев и отвращение мешали смотреть на все прямо. Жутко тянуло влепить ему с ноги прямо в башку, но это было удовольствие, которого я в тот момент не мог себе позволить…
– Я не из этих, – настаивал Крюгер. Звучало это так, будто он хотел убедить прежде всего сам себя. – По-моему, это отвратительно, на самом деле отвратительно.
Я наклонился и ухватил его за горло.
– Ты во всем этом участвовал, гаденыш!
Его лицо стало пурпурным, желтоватые глаза выпучились. Я отпустил его голову, которая упала, ударившись носом в пол. Из ноздрей потекла кровь. Он заизвивался в путах.