– Не вякай на эту тему! Ну да, ты просто выполнял приказы!

– Вы не понимаете! – всхлипнул он. Из-за настоящих слез, смешавшихся с кровавыми усами, на мгновение показалось, что у него заячья губа. Если б не его диплом по драматическому искусству, я бы, наверное, действительно проникся. – Гас подключил меня, когда все остальные – мои так называемые друзья и родственники все до единого – устроили мне обструкцию после той истории с Сэксоном. Можете думать что хотите, но это было не убийство. Это была… трагическая случайность. Сэксон вовсе не был невинной жертвой. Он сам хотел убить меня – это правда.

– Он сейчас не в том положении, чтобы изложить свою точку зрения.

– Блин! Никто мне не верил. Кроме Гаса. Он понимал, каково это – оказаться в подобной ситуации в таком месте. Все думали, что я уже отрезанный ломоть – позор семьи и вся такая фигня. А он отнесся ко мне с уважением. И я постарался соответствовать его ожиданиям – показал все, на что способен, показал, что и без ученой степени можно обойтись. Все было безупречно, в моих руках в Ла-Каса все катилось, как…

– Из тебя вышел бы отличный нацистский штурмовик, Тим. Но в данный момент мне нужны ответы.

– Спрашивайте, – вяло произнес он.

– Давно ли «бригада» является прикрытием для педофилов?

– С самого начала.

– Точно так же, как в Мексике?

– Точно так же. Там, если его послушать, полиция про все знала. Все, что от него требовалось, – это подмазать несколько рук. Они позволяли ему привозить богатых бизнесменов из Акапулько – японцев, кучу арабов, – чтобы поиграть с детишками. Место называлась «Христианский дом отца Августина» – или как это там будет по-испански. Достаточно долго все было хорошо, пока не вступил в должность новый комиссар полиции, какой-то дундук, совершенно помешанный на религии, и ему это не понравилось. Гас уверяет, что этот парень выкачал из него тысячи отступных, а потом кинул – все равно закрыл заведение. Гас переехал сюда и основал этот лагерь. Чокнутого Эрла с собой привез.

– Эрл был его прислужником и в Мексике?

– Угу. По-моему, он проделывал всю грязную работу. Таскался за Гасом, словно комнатная собачонка. Этот парень говорил по-испански, как коренной мексикашка, – в смысле, произношение было чистое, но вот что он говорил было полной тарабарщиной – речь идет о повреждении мозга, тут и думать нечего. Робот с развинтившимися гайками.

– Маккафри все равно сделал так, чтобы его убили.

Крюгер попытался пожать плечами, насколько позволяли путы.

– Вам надо знать Гаса. Он холодный, как рыба. Любит власть. Встань у него на пути, и тебе конец. У этих молокососов не было ни шанса.

– Как он сумел так быстро раскрутиться в Эл-Эй?

– Связи.

– Кузен Уилли?

Крюгер замешкался. Я ткнул его стволом.

– Он. Судья Хейден. Кое-кто еще. Один вроде как приводил к другому. Каждый знал по крайней мере еще одного такого же ненормального. Удивительно, сколько вообще таких людей… Кузен Уилл меня удивил, потому как я действительно хорошо его знаю. Всегда казался таким ханжой – святее папы римского. Мне его всегда ставили в пример – добропорядочный, честный кузен-доктор… – Он хрипло хохотнул. – А парень оказался торговцем детьми. – Опять смех. – Хотя не могу сказать, что действительно видел, как он забирает детей домой, – это я составляю расписание и никогда его ни во что не вписывал. Все, что я знаю, – это что он подлатывал пострадавших детей, когда бы мы ни позвали. И все же наверняка он такой же больной, как и остальные, – зачем ему тогда еще целоваться с Гасом?