Талех вернулся на станцию поздно ночью. Пока завершил все дела… Женя с Джардани уже спали. Командор прождал в приёмном покое до утра, вместе с дежурным врачом, а утром явился к жене. Ева встретила его не очень ласково. И даже в высшей степени сурово. На мужа она не смотрела, а когда он попробовал приблизиться к ней, сердито зашипела:

— Никогда тебе не прощу, никогда…

— Простишь… Куда ты денешься.

— Ни за что! Я добьюсь развода! И улечу на Землю.

— Не волнуйся, эт-жанди, тебе ещё сына кормить.

— И это дурацкое послание! — она с осуждением посмотрела на Талеха. — Как только в голову такое взбрело!?

— Ты вернулась раньше времени…

— Ах, раньше времени!

— Успокойся, а то вызову Миритина. Он переведёт тебя в реанимационный блок, без посещений.

— Ещё чего, милый! Не ты здесь командуешь.

— Если бы ты не лезла, куда не просят и сидела бы на Ролдоне… Я бы успел стереть…

— А зачем вообще оставлял? Думал, что умрёшь?

Талех лукаво улыбнулся.

— Разве? Ты же знаешь, что джамрану никогда ничего не делают просто так, без ножа в рукаве. Как ты могла подумать?

— Тебе бы такое получить… Что бы ты подумал?! Кретин!

— Женя…

Их примирил Миритин, когда принёс Джанни кормить и отдал его Талеху. Командор с сыном на руках смотрелся так… Что Женька неожиданно разревелась. А за ней и Джардани, потому что проголодался. И успокоился лишь тогда, когда его приложили к груди. После, Джанни с урчанием глотал молоко, а Талех улыбался отстранённой и счастливой улыбкой, любуясь женой и сыном.

— Настоящий живой насос, — восхитился он в итоге.

Женька чуть не поперхнулась, а Миритин усмехнулся:

— Да уж, рефлексы у него в норме… Ого-го!.. Я вас оставлю, поговорите тут…