Она попятилась…

— Исходный сигнал прошёл! — сообщил офицер по связи, оставаясь верным приказу. Благодаря многолетней выучке, он сохранял невозмутимость, едва ли не единственный на мостике. — Начинаю отсчёт…

— По местам! — приказал Даген. — Разверните установку…

Штурман и тактик вновь заняли свои посты.

— Чёрта с два! — заявил Егор. — Я учёный, а не убийца.

Он развернулся и двинулся к лифту.

— Стойте, инженер! — попытался задержать его старпом.

— Да пошёл ты в жопу!

— Егор! — крикнул ему вслед Коршунов. — Быстро в медотсек за носилками. Тащи сюда… Егор! Глухой?! Носилки сюда! Живо! А то она родит прямо здесь…

Хрусталёв кивнул, запрыгнул в лифт и уехал.

А Фиримин продолжал стоять посреди рубки, разрывался между долгом, ответственностью перед командором и осознанием святости жизни. И осознание победило! Он загородил Влада и Женю от всех, словно защищая их. А доктор, склонившись над несчастной и стонущей из последних сил Женькой, вкалывал ей обезболивающее и приговаривал:

— Женечка, дорогая, потерпи. Скоро… больно не будет. Как и обещал Миритин…

Борек, наконец, изловчился и отобрал у Тери оружие, прижав её к переборке. Но она вывернулась и отпрыгнула от него. Даген растерянно озирал команду. К такому он не был готов. А экипаж вопросительно взирал на него. Дэвхар тем временем очухался и встал у пульта.

— К гатраку вас! Сделаю всё сам…

Он активировал панель управления и принялся вращать лопасти с пьезокристаллическими решётками, поглядывая на монитор:

— Установка на двадцать градусов, тридцать… Пилот, разворачивайте корабль…

Борек махнул рукой на Тери и бросился к креслу.

— Прекратите! — завопила Териза.

И теперь Даген оттаскивал её от дэвхара.

— Установка на…