— Я в порядке, — успокоила я его.

— Это действительно вывело тебя из себя, — прошептал он. — Почему бы тебе не остаться со мной?

Лицо Шрама скривилось от раздражения, но я позаботилась об этом, когда ответил Дюку.

— Я думаю, что здесь я в большей безопасности. Это не тот парень, от которого ты можешь меня защитить.

— Во что, черт возьми, он тебя втянул? — прошипел Дюк, и я метнулась через его плечо, чтобы найти Маттео, стоящего в дверях. Я не слышала, как открылась дверь, а в руке у Маттео был ключ. Я предположила, что это ключ от моего дома, хотя как он его получил, было выше моего понимания.

— Убери от нее руки, — приказал Маттео, и Дюк быстро встал, повернувшись к Маттео впервые со времен старшей школы, как я поняла. Привлекательные черты Дьюка, подходящие к соседскому мальчику, выросшему, не могли сравниться с дикой красотой, которой был Маттео Белланди. На нем по-прежнему не было пиджака, рукава торопливо закатаны до локтей, а на груди белой рубашки было несколько пятен красного. Он был похож на преступника, и я подозревал, что с каждым днем он становился все больше и больше. Ледяно-голубые глаза сверкнули, когда он посмотрел на Дюка, оценивая его и находя, что ему чего-то не хватает.

— Ты не можешь приходить сюда после гребаных двенадцать лет и подвергать ее опасности. Она заслуживает лучшего, чем ты когда-либо сможешь ей дать, Белланди, — прошипел Дюк со всей яростью, которую накопил в годы наблюдения за тем, как я растворяюсь в полужизни в этом тоне.

Маттео ухмыльнулся, его голубые глаза, на которые я так любила смотреть, согрелись для меня сверкающими твердыми и жестокими драгоценными камнями. — Ты до сих пор не сделал шага, да? — спросил он Дюка, который застыл прямо передо мной. Я повернула голову, чтобы посмотреть на Дюка, вздрогнув, когда его плечи поникли. Реальность того, чего я не видела, поразила меня, когда он бросил печальный взгляд в мою сторону.

— Ты сломал ее. Я все жду, когда она будет готова к отношениям, но этого, блядь, никогда не происходит из-за того, что ты с ней сделал, — плюнул он Маттео, подтверждая правду, которая потрясла меня до глубины души. — Я люблю ее достаточно, чтобы ждать. Даже двенадцать лет.

— Дюк? — прошептала я, глядя на него. Он повернулся ко мне, глядя на меня с гримасой.

— Я не хотел, чтобы ты это узнала.

Я отступила на шаг, просто зная, что мне нужно пространство. — Почему ты мне не сказал?

— А это имело бы значение? — прошипел он. — Ты всегда была так увлечена им, что даже не видела меня.

Я снова вздрогнула, ненавидя то, что он злился на меня, когда не потрудился быть честным.

— Не надо, — прорычал Маттео. — Ты не можешь расстроить ее, потому что ты был слишком труслив, чтобы сделать ход.

— Маттео! — Я задохнулась, ненавидя то, что он был так жесток в момент, который, вероятно, имел решающее значение для моей способности поддерживать дружбу с Дюком.

— Да пошел ты, — прошипел Дюк, направляясь к двери. Он сделал паузу, глядя на меня с грустью. — Позвони мне, если решишь, что хочешь быть чем-то большим, чем просто мимолетным увлечением Маттео Белланди.

Я упала на свое место, когда он ушел, удивляясь, как, черт возьми, моя скучная жизнь стала такой грязной.