Его взгляд потемнел, и он выругался. Он скатился с меня, бормоча о том, как я высушу его досуха, пока он шел в ванную. Я оделась, решив, что хоть моя челюсть и была единственной вещью, которую можно по-настоящему потренировать, я все равно приготовлю эти пирожные. К тому времени, как я вернулась на кухню, на прилавке стояла крошечная тарелка с безделушками. Я закусила губу, сопротивляясь желанию улыбнуться. Позолоченный по краям, он был вручную расписан мраморным узором ледяного синего и цвета морской волны.

Сняв кольцо, я бросила его в миску, прежде чем вымыть руки и начать готовить пирожные. Когда через несколько минут Маттео вышел из своего кабинета, он коротко что-то прошептал мне на ухо.

— Снова на пальце, как только закончишь, да?

Я кивнула с улыбкой.

Дело было не в блюде.

Речь шла о том, чтобы он слушал меня, уважал мои пожелания в чем-то, даже если это могло показаться незначительным.

Сначала он разрешил мне заниматься сексом, хотя бы ненадолго, потом блюдом.

Маттео учился идти на компромисс, и я знала, что наши отношения от этого только улучшатся.

✽✽✽

Самое смешное в границах то, что они постоянно колеблются.

Я должна была знать, что Маттео позволит мне выйти из дома, если это будет ему нужно.

Очевидно, информирование моих родителей о предстоящей свадьбе считалось достаточно важным, чтобы рискнуть покинуть поместье. Во всяком случае, с двумя телохранителями.

Я хотела, чтобы Маттео остался дома. Зная ненависть моих родителей к нему, это казалось самым естественным решением сообщить то, что они никогда бы не сочли хорошей новостью.

Поэтому, когда я постучала в дверь, это был единственный признак того, что мои родители могли понять, что что-то не так. Обычно, если они ждали меня, они позволяли мне войти внутрь. И я так и сделала.

Я хотела снять обручальное кольцо, дать нам немного времени, чтобы они привыкли к неожиданному присутствию Маттео, прежде чем они будут ошеломлены видом массивного камня на моем пальце. Маттео настоял на своем, заявив, что женщина, которая вскоре станет его женой, никогда не будет прятать свое обручальное кольцо.

— Айвори, дорогая, что ты делаешь, стучишь… — Моя мать замолчала, глядя на Маттео широко открытыми глазами. — Мистер Белланди.

— Маттео, пожалуйста. — Он улыбнулся, и я увидела, как моя мама тает перед его лицом. Когда мы учились в старшей школе, моя мать обожала Маттео и любила то, как он без ума от меня.

Она была почти так же подавлена, как и я, когда он разбил мне сердце. Мой отец всегда не любил его, так как большинство отцов ненавидят первого настоящего парня своих дочерей, и то, как все закончилось, задало тон всем остальным отношениям в будущем. Никто и никогда не был бы достаточно хорош для меня в глазах моего отца. Мужчины только использовали, оскорбляли и причиняли боль.

Вот почему я никогда не беспокоилась о том, чтобы привести кого-то еще домой к моим родителям.

— Конечно, — улыбнулась мама. — Хочешь зайти?