Сразу как-то понимание пошло, что трогать меня это несколько… опасно. Утром я познакомился с новым следователем. Тот общался со мной со всей вежливостью, даже чаем с печеньем угостил. Ну вот, могут же, когда захотят. Хотя тот просто тактику изменил. Сверху явно давят, давай-давай результат по мёртвому полковнику. Этот случай шокировал столицу, первые двое и старались, выбивая признание. Я был главным подозреваемым, это меня тот следак из военюристов сдал. Сейчас, я уверен, сильно жалеет, узнав какой мор напал на сотрудников Лубянки. Насчёт него я пока ничего не решил, думаю. Третий следователь был уже старшим лейтенантом госбезопасности, пообщались, я на всё делал большие глаза. Вообще не понимаю, что происходит, схватили и избивать начали, требуя признаться непонятно в чём, не в теме, почему меня задержали и такие допросы ведут. Тот выяснил, где я был в момент гибели полковника, насчёт гибели коллег вопросов не было, я в камере сидел. Он обещал выяснить, есть у меня алиби или нет. Впрочем, думаю, алиби тут не проканает, кто-то же убивал их коллег, пока я в камере сидел, значит, подручные есть. Насчёт них следователь вопросы задавал, но осторожно. Я же пожимал плечами, нет у меня никого, в командование бригады ещё не вступил, с личным составом не знаком. Вот так меня вернули в камеру, четыре часа уже прошло, обед был, в нарды играем. Полковник выбыл, выиграл я. Ставкой был ящик тушёнки. С моей стороны тоже. Тот мне ящик теперь должен. Если не осудят, отдаст.

У меня третья партия с одним военным инженером прошла, две уже в ничью свести умудрились, азарт игры захватил всех, столпились вокруг, наблюдая, когда заскрежетал ключ в двери. Конвойный явился. Прибрав нарды, я с вещами покинул камеру, меня двое конвойных сопровождали, и в кабинет к тому льстивому старшему лейтенанту. Тот сообщил, что множество свидетелей, особенно из работников гостиницы и столовой при ней, подтвердили, что я не покидал гостиницу, почти всё время на глазах был, так что мне принесли извинения за поспешность коллег и отпустили, выдав талон. При выходе сдать нужно дежурному, без него не выпустят, и один конвойный сопроводил вниз, оставив у стойки дежурного. Тут и вещи стали возвращать по описи. Я тщательно сверял со списком и проверял выданное. Документы с направлением на бригаду тоже тут были.

– Не понял? А где часы мои? Наручные часы? Трофейные, швейцарские, с компасом на ремешке. Где они?

– А здесь их нет? – уточнил помдежурного, что и занимался выдачей в отдельном кабинете, это за стойкой дежурного.

– Покажите мне их.

Тот сам перебрал все вещи, впрочем, вся мелочь, документы и часы помнится, убирали в конверт, но когда вскрыли, хотя он не опечатан был, часов там не было, тот первым открывал, в курсе.

– Может, выпали? – вслух задумался сержант госбезопасности, помдежурного.

Все вещи перевернул, но не нашли, вызванный дежурный, в звании лейтенанта госбезопасности, также всё осмотрел, даже швы полушубка ощупал, и, о наглость, обыскал меня, и сказал:

– Ничем помочь не могу, похоже, ваши часы пропали.

– Да что они вам всем дались?! Лейтенант, а ответку за часы не боитесь получить? Вы сейчас меня крайне взбесили. Вот что, даю вам три часа, в случае если мне не вернут украденное, я отвечу по мере своих возможностей, усекли?

– Это угроза? – с насторожённостью уточнил тот.

– Да, чёрт возьми! – взорвался я, ну реально вывели из себя. – Я сказал, ты слышал. У вас три часа. Буду в гостинице, откуда меня ваши люди забрали.

– Да, слышал, – кивнул тот и повернулся к помощнику. – Проверь по журналу, кто имел доступ к вещам товарища подполковника.

Те делом занялись, я вещи забрал, бланк описи не подписывал, мне не всё вернули, тут дело принципа, вот так, пыхтя как чайник, покинул здание и направился в нужную улочку. При этом особо не глядя по сторонам, разведчик сверху пишет, потом гляну запись, кто меня сопровождал, внесу в базы разведчика, чтобы отслеживал их рядом со мной и предупреждал, если сблизятся опасно. Я отморозок, это так, всегда отвечаю, но и среди сотрудников НКВД таких хватало, могут и попытаться отомстить.

Шёл скособочившись и сильно хромая. Когда я говорил, что меня избивали, я ничуть не шутил, травм хватало. Разбитые губы опухли, синяки по всему телу, очкастой пандой стал, с двумя синяками под глазами. Нос чудом уцелел, лёжа на полу, я руками голову закрывал, видимо спасло. Похоже перелом, возможно трещина в левой руке. Один из мощных ударов по ней пришёлся, когда закрывался, с ногой непонятно что, так что нет, уж что-что, но я не жалею о мести, всё правильно сделал. А то вообще страх потеряли, как будто ответку получить не могут. Я, конечно, внимание изрядное привлекал у прохожих, но машину за мной не прислали, так что пешком пришлось, чуть позже повезло остановить пролётку, и на ней доехал до здания Автобронетанкового управления. А я не знаю, что с моим назначением, всё же три дня прошло, могли и отменить. Дежурный на входе аж замер в шоке. У меня ещё из-за опухоли один глаз закрылся, одним смотрел, говорю же, хорошо меня отделали. Ничего, капсула потом уберёт всё, что было.

Впрочем, дежурный подтвердил, я всё ещё комбриг, о моей задержке штаб бригады известили, это молодцы. Капитан предложил пока повременить с вступлением в должность, мне явно лечение требовалось, но я его успокоил, травмы косметические, переломов нет, а командовать и в таком состоянии смогу. Врачи бригады поднимут на ноги. А когда к гостинице подходил, увидел чёрную «эмку», и двух сотрудников НКВД, что явно ожидали меня. Встрепенулись, когда увидели, что я вывернул из-за угла. Особо сильно я не напрягся, один из двух сотрудников знакомый сержант, помдежурного, так что похромал до них, нога совсем разболелась, всё же, мне кажется, там перелом. Ну а дальше сержант предъявил наручные часы, я их опознал, это мои, подписал бланк описи и те отбыли. Вот такие дела. Что ж, не буду здание Лубянки миномётом накрывать, так уж и быть. Да, в управлении я попросил дежурного отправить в штаб бригады просьбу от моего имени выслать машину, забрать меня завтра от гостиницы. Часам к десяти пусть подъедет. Тот обещал всё сделать, связь с бригадой была. Пока же меня заселили в тот же номер, к сожалению, там был сосед, майор танкист, того аж передёрнуло, когда он меня увидел, из ванной выходил с полотенцем на шее, и сказал:

– Били, не жалея. Или это бомбёжка, на которую любят списывать подобное?

– Ещё чего, подвалы Лубянки. Чудом живым выпустили. Повезло.

– Да, повезло.

Мы познакомились с соседом, тот обо мне раньше слышал, он за назначением новым прибыл из госпиталя. Немного пообщались, после пошёл в душ, мылся полностью, несмотря на рваные раны, да старые бинты там сбились. В общем, передал форму в стирку, после камеры желательно в порядок её привести, и в красноармейской форме я покинул гостиницу. А пока в ванной находился, поработал с планшетом управления разведчиком. Больше двадцати сотрудников Лубянки за мной следило, шесть машин. Боятся или уважают? Думаю, первое. Да и заинтересовал я их, не без этого, а мне в капсулу надо, и слежка эта совсем не в тему. Хотя в базы разведчика как враждебные лица всех выявленных агентов я внёс.