Пока я еще колебалась, он разговаривал со мной со снисходительностью взрослого. В другое время это вызвало бы у меня улыбку.
— Есть и другие ключи от этой комнаты, мисс Меган, — говорил он. — И кроме того, вторая дверь закрыта на внутреннюю задвижку. Если кто-то захочет скрыться из комнаты, он может отодвинуть задвижку и выйти в будуар моей матери. Пойдемте вниз сейчас же. Вы можете взять свечу, если хотите, — милостиво разрешил он.
Перед логикой доводов Джереми я начала чувствовать себя, как человек, попавший в глупое положение. Возможно, та борьба в темноте была вызвана моим слишком живым воображением. Как бы то ни было и кто бы там ни был, я предоставила ей прекрасный шанс запугать меня. И она очень хорошо воспользовалась им.
Я больше не возражала и пошла вниз с Джереми, на этот раз взяв с собой свечу.
Отворив дверь, мы оставили ее открытой настежь, разгоняя темноту светом из холла и от моей свечи. Я увидела, что Джереми был прав. В комнате никто не прятался. Задвижка на второй двери была выдвинута, и дверь была оставлена незапертой. Джереми опустился на колени и молча стал считать свои сверточки, пока не удостоверился, что все они целы.
Я отвлеклась от него и окинула взглядом комнату. Мое внимание привлек предмет у противоположной стены. Там, на полированной поверхности бюро, стоял высокий турецкий подсвечник, который я всегда видела в комнате Лесли.
— Ты не видел свою мать внизу в столовой? Она обедала вместе с твоим дядей? — спросила я.
Он рассеянно покачал головой, так как все его внимание было занято сверточками, которые он укладывал в ящик бюро.
— Не знаю, может быть, и обедала.
«Значит, — подумала я, — это могла быть и она. И она могла оставить свой подсвечник, уходя из комнаты». Но я ничего не сказала Джереми. Не совсем уверенными движениями я помогла ему уложить наши рождественские подарки в ящик. Никто нас не потревожил. Никто не видел нас и, насколько я заметила, никто не проходил мимо двери, пока мы не закончили своего дела. Но в воздухе был слабый аромат фиалок, и вместе с ним, казалось, нависал страх. Во мне крепла уверенность, что в доме таилось что-то гораздо более серьезное, чем просто недовольство моим присутствием.
Может быть, это была Гарт, вновь переодевшаяся в платье своей хозяйки и надушившаяся ее духами? Я не знала. Здесь могла быть как та, так и другая.
Ради моей собственной безопасности лучше было переубедить Брэндана и покинуть этот дом, пока я еще могу это сделать. Но оставался Джереми, и я знала, что никогда не брошу его по причине, которая была слишком похожа на трусость. Должны появиться более убедительные доводы, чтобы заставить меня покинуть его, а то, что произошло в этой комнате, не было таким, хотя и доставило мне огромное беспокойство.
Глава 18
И на следующий день я не нашла ответа на вопрос, кто оставил подсвечник в комнате Дуайта Рейда и кто угрожал мне хриплым шепотом. Чувство опасности, нависшей надо мной, оставалось, но мне приходилось не обращать на это внимания. Я совсем не видела Брэндана и во всяком случае не собиралась рассказывать ему о том, что произошло. Вспышка гнева в адрес Лесли меня испугала. Я не хотела, чтобы такое повторилось снова.
Но становилось все яснее, что полезная роль, которую я могла сыграть в воспитании Джереми, подходит к концу. Поэтому мне было необходимо вскоре предстать перед Брэнданом и заставить его понять серьезность сложившейся ситуации. Не из-за того, что произошло в этой комнате, а из-за того, что с его отъездом мое положение в доме станет невыносимым. Возможно, я еще подожду после Рождества, а затем скажу ему о своих планах на будущее и о решениях, к которым приду к тому времени.
Утром в день Рождества хозяин и хозяйка дома должны будут присутствовать при раздаче подарков, как это было принято везде, но в Сочельник вечером их ждали на балу в отеле «Пятая авеню». И наряжать рождественскую елку предстояло только нам.
Известие о том, что Лесли отбудет из дома, принесло мне облегчение. Но, хотя я контролировала свои чувства, мне бы все же хотелось, чтобы Брэндан оставался в доме. Скорее всего, такое простое и наивное занятие, как украшение елки, заставило бы его успокоиться и расслабиться. Кроме того, я могла бы находиться в одной комнате с ним открыто, не ощущая из-за этого вины. Конечно, само его присутствие причиняло бы мне боль, но, по крайней мере, я могла бы ощутить жизнь на то короткое время, пока буду находиться в его обществе. А без него, как я уже поняла с отчаянием в душе, я только существовала, но не жила. И мне предстоит еще долго существовать без него, после того как я покину этот дом.
Несмотря на тяжесть в сердце, я старалась как можно больше внимания уделять украшению елки. Я повторяла себе снова и снова, что должна думать теперь только о Джереми.
Уже несколько дней мы поджаривали кукурузные зерна на огне камина в детской и нанизывали белые вспухшие зерна вперемежку с клюквой на длинные нитки, пачкаясь и укалывая пальцы. Теперь, в Сочельник, мы развешивали эти украшения на елку высотой под самый потолок. И даже мисс Гарт отсутствовала и не портила детям удовольствия.
Пока мы занимались этим, Лесли и Брэндан, уезжавшие на бал, заглянули к нам в гостиную по пути к выходу. Лесли, как всегда, была невероятно красива, а сопровождавший ее Брэндан был мрачен и по обыкновению элегантен в цилиндре и плаще-накидке. Они постояли мгновение в дверях, глядя на длинную, освещенную огнями гостиную. Со странной веселостью Лесли послала детям воздушный поцелуй, а Брэндан церемонно пожелал нам хорошо провести вечер. Затем они отправились усаживаться в экипаж, оставив за собой тягостное молчание в гостиной. Пустоту и молчание, которые сделали наше занятие менее шумным и веселым.