Доктору не удалось скрыть изумления, он пожал плечами и сказал:

— Что ж, по крайней мере вы знаете, как к ней следует обращаться.

— Почему я так связана?

— Ну, прежде всего, вы спали во время взлета. К тому же в сложившихся обстоятельствах мне бы не хотелось, чтобы вы бродили тут повсюду. Вы и так доставили нам немало хлопот.

Анна увидела, что дверь кабины открылась и вошла женщина, одетая во все черное. Глаза ее скрывали темные очки.

— Оставьте нас, доктор Литтлджон.

— Да, конечно, Мадам.

Она сделала шаг в сторону, давая ему пройти, и плотно закрыла за собой дверь. Потом она долго смотрела на Анну, прежде чем подойти к кровати. Проверив один из ремней и убедившись, что все в порядке, она присела на край, не отрывая от Анны глаз. Когда она заговорила, в голосе звучало любопытство.

— На кого вы работаете?

— Вы прекрасно знаете, что я работаю на доктора Литтлджона.

— Я имею в виду, на кого вы работаете по-настоящему?

От Анны не укрылось легкое сомнение в ее тоне. Она не была уверена. Она закидывала удочку. И в подтверждение этого прозвучали следующие ее слова:

— Было очень глупо с вашей стороны говорить с тем репортером. Он все равно ничего не опубликует.

— Поживем — увидим.

Мадам подалась вперед и резко ударила Анну по щеке, как могла бы ударить собственного ребенка, сказавшего дерзость.

— Вы разочаровываете меня, Анна. Это не тот ответ, которого я от вас ожидала.

Анна зажмурила глаза как бы от удара, чтобы скрыть облегчение. Она не знает. Черт возьми, она точно не знает!

— На кого работает этот репортер?

Анна открыла глаза. Ни один блеф не бывает похож на другой, как говорил полковник, но один элемент всегда необходим для успеха — способность лгать с подробностями. И делать это с нужной скоростью.

— Ни на кого. Он свободный художник. И продаст эту историю любому, кто купит. Как только он сделает это, с вами со всеми будет покончено. — Анна заставила себя выдержать взгляд из-за темных очков.