— А что мне решать? Я прикажу помощнику по тылу подготовить данные, — подполковник неловко хохотнул.

— Прошу, товарищ лейтенант, ответить на заданный подполковнику вопрос, — обратился Сысоев к левофланговому.

Лейтенант басовито, стараясь говорить громко и лаконично, начал:

— Лейтенант Баженов! Полагая, что за день придется отбить до шести атак противника, и считая на отражение каждой атаки по половине боекомплекта, с тем чтобы на поражаемый метр падало не менее пяти пуль и осколков, необходимо иметь два с половиной — три боекомплекта. Решаю — на переднем крае иметь на единицу оружия один БК, на ротном патронном пункте — пол-БК, на батальонном — один БК.

— Совершенно правильно, — похвалил Сысоев, разглядывая этого лейтенанта, человека не первой молодости, с небольшими усами, и не умея определить — новичок ли он или давно воюет. — Почему вы, товарищ лейтенант, были разжалованы?

— Разжалован не был.

— Недавно призваны?

— Пошел добровольцем в сорок первом. Так аттестован. — Лейтенант не стал продолжать и улыбнулся Сысоеву, будто старому знакомому. Сысоеву показалось, что этот басовитый голос и эту фамилию он где-то слышал. Думая об этом, он продолжал ходить вдоль шеренги офицеров и задавать вопросы.

Около двух часов занимался он с офицерами. Были среди них и знающие, но были и невежды; их он вычеркивал из списка — они не годились для работы в штабе армии.

Подошел майор — начштаба полка и напомнил Сысоеву, что время обеда на исходе. Сысоев прекратил занятия и попросил Овсюгова после обеда привести офицеров в рощу, видневшуюся в трех километрах западнее села.

Когда офицеры ушли, начальник штаба щелчком сбил пушинку с плеча Сысоева и пригласил его отобедать.

— Спасибо. Не хочется, — ответил тот, ощутив острую неприязнь к этому не в меру услужливому майору.

— Учтем! — многозначительно бросил майор. — Начальник отдела кадров сказал мне:

«Майор Бичкин, поручаю вам временно, пока выздоровеет Сабуров, заниматься… — он запнулся и поправился: — ведать офицерами резерва».

Фамилия Бичкин была Сысоеву хорошо знакома. По самодовольной улыбке майора и написанной на его лице готовности ответить было заметно, что он ждал вопроса, не родственник ли он члену Военного совета генерал-майору Бичкину. Они и внешне были похожи: тот же короткий, толстый нос, те же толстые губы и бесцветные брови. Сысоев нарочно не задал этого вопроса, зато спросил о другом.

— Кто сообщил офицерам резерва об истинной цели моего приезда?

— Во всяком случае — не я… «Солдатское радио»!

Сысоев недовольно поморщился, но промолчал. Через час он вместе с майором поехал на виллисе знакомиться с местностью. Осмотрев рощу, овраг и кустарник, они условились, что майор Бичкин переведет солдат запасного полка, занимающихся в роще, в кустарник по ту сторону оврага и что по сигналу красной ракеты солдаты начнут наступление на рощу, где позицию займут офицеры. Рощу Сысоев назвал «Дубовой», закодировал лески и высоты.

В роще «Дубовой», на большой поляне, сидели и лежали офицеры резерва. Под сильным ветром качались деревья. Ссохшаяся медно-бурая листва на дубках билась о кору, трепыхалась, вертелась и все же не отрывалась, а лишь издавала жестяной скрежет, будто над головой неслись тяжелые снаряды. Белели расколотые, расщепленные стволы.

Сквозь шум леса доносились короткие очереди: черный дятел деловито долбил клювом крепкий голый ствол. Мирное занятие дятла напоминало о таких далеких и таких родных сердцу мирных делах мирных дней. Под старыми дубами темнели провалы старых землянок, а рядом виднелись крыши обновленных, еще недавно жилых. Поперек дороги стоял почерневший от огня немецкий танк с опущенным стволом орудия. Валялась опрокинутая немецкая противотанковая пушка, вокруг нее разбитые повозки, лошадиные трупы. Они уже набухли, стали в два раза толще. Темнела свежая земля на могиле. Ветер прижимал к стволам обрывки бумаг. Пустые консервные банки, грязные бинты, куски серо-зеленой материи набились в свежие воронки. Повсюду — немецкие каски, противогазы.