Мутанты лезут и лезут в дверь, встречаемые уже очередями лишь одного бойца. Между тем Нинко, дав несколько выстрелов в коридор, кидается мимо меня к дальней двери, намереваясь бежать. Но я ему не позволяю. Моего стремительного движения, сделанного на почти сверхскорости, он не замечает и неосторожно приближается ко мне на опасное расстояние. Я вытягиваю ноги насколько могу и подсекаю шефа заговорщиков. Он грузно падает на пол, выронив пистолет. Пытается подняться, но я ловлю его шею двумя ногами и, плотно зажав, резким движением с хрустом ломаю ее. Боец всего этого не видит, продолжая садить в коридор из автомата, но Глушилка с ужасом смотрит на мои действия, не пытаясь, однако, вмешаться. Видимо, все ее силы уходят на сдерживание фризера. Похоже, Измененный матерый, из тех самых, прокачанных.

– Ключи! – одними губами произношу я, указав взглядом на бездыханное тело Нинко. – Найди ключи – и я помогу тебе!

В ее насмерть перепуганных глазах мелькает понимание. Заторможенно, словно сомнамбула, она опускается на корточки рядом с трупом босса и принимается обшаривать его. Вздрагивает – похоже, нашла. Ее руки так трясутся, что я даже опасаюсь, как бы она ключи не уронила и сама в обморок не грохнулась. Но ничего, удерживается, к счастью. Подскакивает ко мне, но с замком возится секунд десять, прежде чем ей удается его открыть…

За это время успевает произойти многое. Плевок из коридора попадает прямо в лицо не прекращающему стрелять оперативнику. Он дико вопит и, уже падая, бросает в коридор гранату. Грохот, сыплется штукатурка. Я, освободившись, вскакиваю, подхватываю автомат мертвого бойца, пистолет босса и свой нож со стола. Хорошо, что его далеко не убрали: в сверхрежиме от огнестрельного оружия толку мало – я сам двигаюсь со скоростью, близкой к пуле. Поэтому автомат на плечо, а пистолет в карман. Еще пригодятся.

Бросаю взгляд на внезапно посеревшее лицо Глушилки – похоже, к фризеру пришла помощь, и теперь ей приходится сдерживать двоих. Причем второй, судя по землистым щекам «лояльной», явно пьющий жизнь. Я колеблюсь несколько секунд: тащить ее на сверхскорости я не смогу – ее тело просто не выдержит такого режима, а если бежать вместе с ней на обычной, пока она «глушит» Новых, то далеко не уйдем… Но и бросить ее нельзя – обещал все-таки. Значит, надо найти этих Новых, и чем скорее, тем лучше. Я вхожу в ускорение и кидаюсь в коридор, навстречу врагам… Дернувшись в сторону, уклоняюсь от летящего навстречу плевка истребителя… вскрываю ему горло, второму вспарываю кишки, вонзаю нож в глаз третьему… Мясорубка работает на полную мощность…

А вот и Новые. Двое. Оба замерли, сражаясь в незримом бою с Глушилкой… Ошалело смотрят на меня, взявшегося словно из ниоткуда. Так и умирают с удивленными лицами с разницей в секунду по их времени. Все, теперь назад – сражаться с полчищами мутантов я не нанимался.

Вбегаю в комнату… Глушилка стоит в центре как потерянная и в ступоре смотрит на окровавленные тела вокруг.

– Бежим! – кричу я ей, выходя из сверхскорости.

Ноль реакции. Закатываю ей пощечину. Удостаиваюсь непонимающего взгляда ошеломленных глаз.

– Бежим! – ору снова и, схватив ее за руку, рвусь к задней двери.

Мы не успеваем совсем чуть-чуть. Внезапно становится тяжело руке, за которую держится Глушилка. Оборачиваюсь. Она уже не бежит – валится. А по затылку ее расплывается темное пятно от попадания плевка истребителя.

Ругаюсь. Коротко, грязно, остервенело. Затем, осененный внезапной мыслью, срываю с плеча автомат, хлещу по темному зеву коридора длинной очередью и вхожу в сверхрежим. Из рюкзака извлечен портативный холодильник для транспортировки образцов крови и шприц. Игла воткнута в вену «лояльной» в районе запястья. Такая скоростная откачка крови повредила бы живому организму, но умирающей Глушилке уже все равно. Шприц с кровью – в холодильник, захлопнуть его, в рюкзак и на спину. Врывающиеся в комнату истребители двигаются почти картинно медленно, но, пока я вожусь с рюкзаком, они могут меня видеть и даже попытаться достать плевком. Они и пытаются, но я уже двигаюсь: распахиваю заднюю дверь и бегу в сумрачный коридор. Плевок меня уже не достает…

Они ушли. Все-таки сумели прорваться. Я слышал глухое ворчание двигателей их «бэтээров» и видел их угловатые тени, прямо по-голливудски нарисованные на холме лучами заходящего солнца. Недолго видел – они быстро скрылись. Я не знал, кто там. Нинко мертв, а другие боссы? Одинцов, Сивакин? Может, кто-то из них и остался лежать мертвым на захваченном тварями Зоны объекте, а может, даже и оба. Но я не верил в такое везение: эти гады скользкие, как угри. Хрен поймаешь! Скорее всего в этих чертовых «бэтээрах» едут оба заговорщика с остатками своих «лояльных». Вот, и без меня обошлись, как выяснилось… Или они просто рванули пораньше, не поставив в известность своего третьего сообщника? А что, вполне реально, с них станется…

Впрочем, это не важно. Важно, что они уходили. Моя добыча, моя неутоленная месть. Я попытался было рвануть за ними на сверхскорости, но не сократил расстояние и вполовину, когда меня вырубило. Организм сказал: «Все, баста!» Вывалившись в обычную скорость, я упал на землю. Меня корежило от боли, мышцы сводило судорогой, дыхание было слабым и прерывистым, пот покрывал все, кроме зубов. И слабость. Дикая, почти неодолимая слабость. Видимо, эта моя способность – не для стайерских дистанций. Или я просто ее чересчур интенсивно эксплуатировал в последние часы.

Теперь, измученный до последней степени, в состоянии полукалеки я мог лишь ползти, помышляя уже не о погоне, а лишь о том, чтобы оставить между собой и объектом как можно большее расстояние. Не столько из-за мутантов и Новых, хотя теоретически они еще могли меня догнать, сколько из-за бомбардировщиков, которые вот-вот должны были нанести удар. Время на исходе.

Я полз по опушке леса и твердил про себя, как мантру, что должен выжить. Хоть как, а должен! Чтобы потом все-таки найти этих тварей и свершить свое правосудие. Или, как выразился Нинко, «умереть, пытаясь». И найду, твари, не обольщайтесь! Найду. Найду…

Внезапный гул заставил меня поднять голову… А вот и они. Су-35, если я не ошибаюсь. Двенадцать штук. Однако! Серьезное количество. Думаю, против такой ударной мощи щит Новых уже не устоит – это вам не вертолеты. Красиво летят… Боевое построение, грация смерти. Палачи или санитары, как посмотреть. Будут выжигать заразу. Оно и правильно, наверное, – в городе уже наверняка не осталось живых людей. Только твари Зоны. Надеюсь, хоть Рождественский собор штурмовики пощадят… Ох, и о чем я только думаю?

Они пролетели надо мной, а у меня не было сил даже голову повернуть, чтобы посмотреть им вслед. Ни на что уже не было сил. Подумалось, что если я проползу еще хоть несколько метров, то прямо тут и кони двину. Но надо убраться с опушки. Хотя бы вон туда, в густые заросли. Надо. Надо… Я полз через боль, через борьбу с отчаянно не желавшими прокачивать воздух легкими, через не могу… И все-таки дополз. Вот, здесь меня не видно с дороги…

Когда где-то далеко позади загремели первые взрывы, это словно стало сигналом моему организму. Внутри будто щелкнул невидимый рубильник, выключив мне свет…