Но это не значит, что я по этому не скучаю. Или по печенью.

«Когда мы выберемся отсюда, мы найдем для тебя еще что-нибудь, — обещает Зор. — Я буду охотиться за этим для тебя».

Я посмеиваюсь про себя, даже когда нарезаю в рагу сморщенную, эластичную картошку. «Будешь охотиться за печеньками? Они не очень-то быстро бегают».

«Судя по твоему мысленному образу, они вообще не бегают, — его тон звучит кисло. — Даже я не такой дурак, Эмма».

Я фыркаю-хихикаю про себя.

Кэрол бросает на меня странный взгляд, протягивая нарезанную кубиками морковь.

— Как твоя голова? — спрашивает она.

— Прекрасно, — говорю я ей. — А что?

Она просто пожимает плечами.

— Последнее время ты ведешь себя странно, вот и все. Интересно, не вышибло ли из тебя больше, чем ты показываешь?

— Нет, — весело отвечаю я ей, и она снова прищуривается, глядя на меня. Мне кажется, я веду себя слишком дружелюбно. Слишком улыбчиво. Никто не бывает счастлив в лагере кочевников. Я превращаю свою улыбку в ухмылку. — Но Арти скучал по тебе сегодня, когда был на дежурстве с драконом.

Она закатывает глаза и убирает с лица прядь жидких седых волос.

— Он пытался уговорить тебя лизнуть своего маленького червячка? Скажи ему, что тебя это не интересует, пока он не заплатит хорошим товаром.

Фу. Меня это вообще не интересует.

— Я позволю ему приберечь это для тебя.

Кэрол кивает и выпячивает свою обвисшую грудь, затем добавляет морковь в рагу.

— Я только «за». Если он снова обратится к тебе, скажи ему, что я единственная, кто может сделать ему действительно хороший минет. — Она загибает палец и грозит им мне, затем хихикает. Под моим непонимающим взглядом она заливается смехом еще громче. — Пощекочи простату, девочка. Вот как ты можешь заставить любого мужчину делать то, что ты хочешь. Засунь свой палец ему в задницу, когда будешь отсасывать, и он сделает все, что тебе заблагорассудится.

Иисус Христос.

— Спасибо, — выдыхаю я.

«Ты этого не сделаешь», — яростно посылает мне Зор.