– Потребовала, чтобы вы лечили скорей, – перевёл Милан.

– Если б это было так легко, как она думает, – пробормотала Агнешка, разглядывая мускулистую грудь волколака. – Помогите мне перевернуть его на бок. Надо сделать это так, чтобы не сдвинуть в его теле стрелу.

Милан помог, а затем предложил собственноручно вырезать из тела альфы наконечник стрелы. Объяснил, как бы это сделал (наверняка бы убил), так что утверждение, что он что-то понимает в лечении ран, не стоило принимать на веру. В их нанесении, несомненно, Милан разбирался в разы лучше.

Хорошо хоть сразу признался, что выстрелил в оборотня не простой, а посеребренной стрелой. Не той, с которой охотятся на обычного зверя, а настоящим оружием – боевой.

Теперь Агнешка точно знала, что мешает альфе исцелиться: самый большой враг волколаков – серебро. Она именно это и предположила, осматривая его, но подтверждение от охотника было не лишним. Значит, вытаскивая наконечник, ей следует быть особенно осторожной – или альфа умрёт.

– Та стрела точь-в-точь как эта, смотрите.

Милан достал стрелу из колчана и протянул её Агнешке. Та оказалась длинной, дубовой, с потемневшим от времени наконечником.

– Это из старых запасов, ещё с прошлой войны. От отца мне досталась. Когда отправляюсь охотиться в эти края, всегда беру их с собой. Мало ли – тут к землям нелюдей ближе всего. Опасные здесь места, но и ценного зверя много. Без защиты соваться сюда – нет, ни ногой.

Агнешка внимательно рассмотрела стрелу и вернула её охотнику. Хорошо, что Милан её показал. На стреле имелись зазубрины и крючки, сделанные не от неумения, а наоборот – чтобы вытащить её из тела двуногого волка было особенно трудно.

– Слухи этой зимой ходят плохие, – сказал Милан, убирая колчан за спину. – Замечали уже не раз волколаков, а теперь и сам вижу: ходят здесь, будто у себя дома. И даже между собою дерутся. Плохо дело. Значит, тесно им в своём доме, вновь расплодились, почуяли силу. Значит, скоро захотят прийти в наши дома. Разведают тут всё и приведут тысячи за собой. А мы ещё и лечим их, верим на слово. А это могут оказаться враги. Как думаете, госпожа?

Рассуждения Милана походили на правду, но Агнешка помнила: напавший на карету знал, кто в ней едет, ждал именно её, чтобы убить. Увидев впервые, назвал ведьмой, целительницей. Так что в нападении стаи случайности не было.

Но, может, у вожака и другие цели имелись. А у тех, кто пришёл на помощь, прогнав первых – вероятней всего, ещё какие-нибудь. Брать сестру, да ещё и такую юную с собой на разведку – странно это. Пусть Агнешка Хольгера и не знала, но сомневалась, что он бы так поступил.

– А они вам сказали: зачем они здесь?

– Идут в столицу. Этому Хольгеру, говорят, обязательно надо быть там как можно скорей. Дело как-то связано со свадьбой. – Милан покачал головой. – Чтобы хорошую девушку из знатного рода за нелюдя отдавали – никогда не слышал такого. Вот же бедная, это ж надо, как не повезло. Родители, видно, совсем не имеют к ней жалости.

С замиранием сердца Агнешка опустила взгляд вниз – на безвольное тело, стрелу, торчащую из раны, кровь на снегу.

«Будет к тебе свататься молодой волколак…» – сказала Брындуша. И вот он, напророченный, уже появился, до отчего дома ещё не добрались. Кто ж знал, что всё сбудется так?

– Он жениться едет в столицу? – спросила Агнешка голосом, слабым, как огонёк свечи на ветру.

– Свататься вроде. Я не понял. Верней, сестра его, похоже, и сама не знает всего, – ответил Милан.