Больше Агнешка не гневалась на людей и на судьбу не пеняла. Она смирилась и пошла тем путём, которым её благословили боги.

Иногда она вспоминала испугавшее её напутствие: «Здесь я ничему не смогу тебя научить… Потом сама меня учить будешь». На душе после молитвы стало так спокойно и хорошо, что страха Агнешка больше не испытывала. Она покинула обитель, но сила осталась с ней, как и невидимая поддержка.

«Помня имя Творца, по земле будешь ходить, как по перине», – повторяла она про себя и убеждалась, что так и есть. Даже звук её дыхания не тревожил воздух.

И, наверное, сон пришёл бы к ней, не дожидаясь полуночи, если бы не мелькнула в сознании тень грядущего несчастья, разорвав ткань молитвы и нарушив покой.

Агнешка села ровнее, вглядываясь в ночной лес за окном. Конники везли горящие факелы, да и белизна снега отгоняла полную темноту – никакой угрозы нигде не было видно.

Сейчас бы ей пригодился талант сестры Катинки в видении несбывшегося и умение Душеньки звать на помощь сонм ангельский, защищать обитель от всех угроз. Но Агнешка оставалась одна среди беззащитных людей и, чем им помочь, понятия не имела. Она и вида угрозы не знала, только то, что та рядом и желает отведать их плоти и крови. Всё равно чьей – лошади или человека.

Агнешка открыла окно, и один из конников тотчас приблизился. Широкоскулый, обросший бородой мужчина взглянул Агнешке прямо в лицо. Его мысли были такие мирские, тяжёлые, что их любой сестре удалось бы прочитать при желании, даже не обладая даром Брындуши. Агнешке стало неприятно под липким взглядом, и она отодвинулась в тень.

– Нужна остановка, госпожа? – спросил мужчина учтиво. – Хотите… э-э… немножко прогуляться по лесу?

– Наоборот. Прикажите кучеру подхлестнуть лошадей, – сказала Агнешка достаточно громко, чтобы сонное дыхание сопровождающей дамы нарушилось.

– Снег на дороге, госпожа. Лошадям и так тяжело. Местами скользко.

Агнешка облизнула губы. Ей так редко доводилось общаться с мужчинами, а с такими, как этот, видящий в ней хорошенькую девушку, а не будущую послушницу и сестру, так и вовсе никогда не приходилось.

– Мне был знак, – сказала она как могла прямо. – За нами погоня.

– Погоня? – громко повторил тот.

Раздались голоса остальных. Все вглядывались назад, обсуждали, что никого на дороге не видно, а карета вскоре и вовсе остановилась.

– Что вы делаете? Оно уже близко. Вперёд, – говорила Агнешка, но её никто не слушал.

– Что-то случилось, леди Агнешка? – спросила завозившаяся на своём сидении Фица хрипловатым со сна голосом. Потёрла побледневшее от холода лицо маленькой белой ладонью, украшенной многочисленными перстнями, и поправила сбившуюся меховую накидку.

Агнешка повернулась к ней всем телом, молитвенно сложила руки.

– За нами погоня. Не знаю кто такой или такие. Не человек, это точно. Оно жаждет крови, а люди остановили карету вместо того, чтобы поскорей ехать вперёд.

Фица со всем вниманием посмотрела на Агнешку. В серых на выкате глазах отразился ход мыслей, но прочитать их, наверное, даже Душенька бы не смогла. Вот что значит «душа – потёмки».

Думала, слава богам, Фица не слишком долго.