– Тело – лишь сосуд для души. Мы заботимся о телах, храним в чистоте, так как эти сосуды хрупкие и деликатные. Но есть и другой путь – закалить сосуд, сделать сильным, наполнить его, дать жизнь другому человеку. Это тоже достойнейший путь, пусть и не такой, которому тебя учили. У меня нет возможности всему тебя научить, потому что я этим путём не прошла. Скажу, как сказала когда-то твоей матери, Василике: важнее всего твоя душа. Сохрани её, вот самое главное. И не плачь, не жалей себя, не ругай отца, не проклинай нас, отдающих тебя миру – будь сильной внутри себя, и тогда ты справишься с испытанием и вернёшься к нам победительницей.
Агнешка крепко-накрепко запомнила эти слова. Они остались гореть в ней всё время, что потребовалось на сборы, и сейчас помогали уйти из обители без сожалений и горьких слёз.
Смахнув влагу с лица, она подошла к открывшимся перед нею дверям. Агнешка уходила парадным выходом, как победительница, и возвращаться сюда будет так же – чтобы с нею там, за этими высокими резными дверями ни произошло.
– Мы будем молиться о твоей душе и твоём к нам скорейшем возращении, – сказала на прощание сестрица Эля, и Агнешка кивнула, но даже не оглянулась.
Она смотрела прямо вперёд, на убранный от сугробов двор – белый, уже покрывшийся тонким слоем свежего снега. Снежинки медленно кружились в воздухе, падая, стирали с земли все следы, всё одевали в торжественно белое, как платье невесты.
Агнешка вдохнула всей грудью чистый морозный воздух, поправила пушистый воротник подаренной Душенькой белоснежной шубки и сделала тот самый – первый – шаг в новую жизнь.
Снег беззвучно примялся под ногой, и Агнешка спустилась с лестницы, пошла по двору к распахнутым в её честь воротам, за которыми виднелась карета. Собранные вещи туда уже отнесли, так что шла она налегке, бесшумно – помня в сердце имя Творца и ступая по земле, как по перинам. Лишь душа тихо плакала, прощаясь со ставшей родным домом обителью и неслучившейся с нею простой безгрешной жизнью.
Хоть и обещали и Эля, и Душенька, что остаются шансы вернуться, Агнешка знала – боги не просто так выстлали ей белым путь и расчистили перед ней дорожки.
Старый Ансельм, опечаленный, как и все, кого она здесь оставляла, поклонился ей в пояс, будто важной госпоже:
– Будем ждать вашего возвращения, сестрица.
Агнешка, повинуясь порыву, обняла живую ладонь старика и, пусть не особо умела лечить наложением рук, отдала частичку силы, чтобы хоть этой ночью его старые кости не ныли, а во снах распускались цветы под безоблачным весенним небом.
– Я вернусь, – пообещала она старику и себе. – Я обязательно вернусь и вылечу ваши ноги.
Глава 9. Агнешка. Дорога
Последний раз Агнешка покидала стены обители так давно, что успела забыть, какая же это радость – просто смотреть на величественный лес и рвущиеся в небо острые, будто прозрачные пики гор. Поглощённая прекрасным видом, Агнешка не отводила глаз от окна медленно едущей кареты, в сердце творила непрестанную молитву, славящую Создателя всего сущего и этой красоты. Тревожащие мысли о грядущих испытаниях и разлуке с любимыми сёстрами оставили её, вернув душе привычный покой.
Иногда карету трясло, из-за отсутствия движения мёрзли ступни и ладони, заледенел нос, а в остальном Агнешка и её спутница устроились хорошо. Места хватало, расположились каждая на отдельном сидении, друг напротив друга. В дополнение к надетым шубам обе накрылись овчинными тулупами. Фица, попросившая не называть себя госпожой, лишними разговорами не беспокоила и почти сразу же задремала, предоставив Агнешку самой себе.
Лошади шли небыстро, кучер, видно, боялся подгонять их на заснеженной дороге, так что возможностей разглядеть всё хватало. Белоснежные сугробы на земле и ветвях огромных елей и сосен долго не давали сумеркам толком вступить в свои права, так что Агнешка, несмотря на поздний час, успела заметить нескольких белок, играющих на снегу, стаю кормящихся кустарником косуль, жёлтые глаза одинокого волка и множество птиц – от желтогрудых синичек до больших чёрных воронов.
Жители видимого и невидимого миров провожали проплывающую карету карканьем, и Агнешка слышала в их голосах предвестье дурных и добрых событий. В прорицаниях она была не так сильна, как в целительстве, так что не могла точно понять, что именно вороны ей предрекают, и молила богов о помощи и защите, творила знаки руками, взывающие к покровителю четвёртого дня недели Громовержцу и хранителю ночи и её детей Огненному.
За скрипом колёс, за покачиванием кареты, за сонным посапыванием сопровождающей дамы, за красотами окружающего мира Агнешка как никогда глубоко погрузилась в молитвенное творение.
«Всё будет хорошо. Не волнуйся так, милая», – прозвучало в голове нежным ангельским голосом. Агнешке случалось слышать своего ангела и прежде, но обычно это происходило с ней в Пасхальную неделю, при открытых райских вратах, и ни разу вне церкви.
«Может, Душенька права, и вдали от обители тоже возможно построить лестницу в небо».