Кажется, это был неплохой подарок – флэшка с отцовыми поступками, какие только можно достать. «Самая полная память будет только для преступников, – подумал я, вспомнив Тадаси и его урок. – За ними всегда наблюдают. Значит, попади на полицейский учёт в юности, и твоя флэшка будет самая объёмистая. Будет чем похваляться перед внуками».

– Мы соберём и обработаем всю информацию, какая только может быть собрана, – продолжал вещать отоко. А голик показывал, как они потрошат базы данных. Разных счастливых детей, свадьбы и прочие торжества. – Любые, самы недоступные материалы! Ваши маршруты и покупки! Всё это станет не только отличным подарком, но и великолепным виртуальным памятником. Для усопших предусмотрены скидки, при условии заказа у нас полного цикла обслуживания…

Идея с флэшкой мне нравилась. Интересно, сколько это может стоить? Я решил обсудить мысль с нагвалем, но он в кафе так и не появился. Пришлось идти к нему в ангар. Там я с его гангуро Торико встретил – она как раз выходила от Давида. Ребёнка на тэдди с ней сегодня не было. Мы поздоровались с вежливыми улыбками и разошлись.

Нагваль сидел в ангаре, морщился и бросал в рот тимаки. Торико притащила ему рисовые клёцки, они были надеты на нитку словно раковины.

– Будешь? – обрадовался он и протянул мне гохан. А сам присосался к бутылке с каким-то соком. Но я не стал отнимать у него обед, а спросил про фирму, которая жизнь восстанавливает. – Давай-давай, я не съем. Она ещё лепёшки притащила, я их уже слопал.

Пришлось зажевать одну клёцку. От неё пахло камышами.

– Есть смысл, – сказал он. – Чтобы зря не тратиться, выбери один небольшой период. Скажем, за год до твоего рождения, и плюс лет пять. Ты всё равно ничего не помнишь из этого времени…

Мы доели-таки тимаки и пошли прогуляться. Нагваль таинственно усмехался, а потом вдруг завернул за угол ангара и застыл.

– Смотри-ка! – позвал он меня. Я подошёл к нему и увидел на жухлой траве ворох выборных рекламок и коричневую аккуратную кучку. – Кто-то успел навалить, симатта! Туалетов им мало, что ли?

А сам глядел на меня с прищуром. Я догадался, что нагваль замыслил очередной урок просветления. И точно, он достал из кармана пластиковую ложку, наклонился над ксо и зачерпнул его.

– Свежее! – сказал он и принялся поедать дерьмо.

Я отвернулся и прижал ко рту ладонь, чтобы тимаки и суси не выскочили обратно. Подышал поглубже и справился с приступом. Урок у нагваля получился тяжёлый. Тут я внезапно понял, что вони никакой не чувствую, и с подозрением уставился на Давида. Дезодорантом он, что ли, эту кучу опрыскал?

– Ну, теперь ты, – сказал он и протянул мне ложку.

– А я просветлюсь?

– Конечно. Ты обязан преодолеть в себе ложное эстетическое начало. Об этом ещё русский классик писал. Копрофагин, кажется. Верный способ!

– Ладно.

Я погрузил ложку в остатки ксо. Вообще-то я сомневался, что смогу повторить подвиг нагваля, но хотя бы попытаться я был должен. Иначе какой я ученик? Я поднес ложку к лицу, из всех сил сдерживая дыхание, и учуял запах баклажанной икры.

– Это же овощ! – вскричал я.

– Ну, овощ, – легко согласился Давид и засмеялся. – Зато ты пережил настоящее сатори. Верно? Тебе же было противно и страшно? – Я покачал головой. – Вот видишь! Прекрасный опыт, не так ли? Ну, а теперь возьми и съешь это растительное ксо, не зря же я его тут вывалил.

– Спасибо, я модифицированные баклажаны плохо перевариваю…