Я надел инфракрасные очки и наушники, высвободил из нагрудного кармашка головку микрофона. В ухе раздался треск щебня и прочего мусора.

– И не надоело тебе в эту забегаловку шастать? – спросил кто-то. – Давай мы тебе в камеру будем гохан таскать.

– Совсем же заплесневею. Надоедает голик-то целыми днями смотреть.

– Ничего, вот в субботу обещают хорошую погоду, отправим тебя в Россию…

– Что, кстати, с документами?

– Работают специалисты. Не волнуйся, Давид, к сроку всё будет готово.

Я осторожно выбрался из-за плиты и пошёл следом за ними, метрах в двадцати. Кое-где виднелись фигуры прохожих, кучки подростков и даже типы на байках и велосипедах. Вокруг пары костров маячили чёрные тени. Если эти уроды обернутся, то сперва подумают три раза, прежде чем стрелять. Ничем от нормального прохожего я не отличался. А там и я смекну, как быть – у меня ведь тоже пушка в кармане.

«Пристрелить их, что ли? – подумал я. – И дальше что? Бежать с нагвалем, бросив младенца? Тупо. А сколько ребят охраняет сейчас малыша? Всех не перестреляешь». И я сомневался в своей меткости. А главное, у меня бы просто не поднялась рука, чтобы убить человека в спину. И к тому же я сомневался, что мой электрический пистолет прошибёт их одежду, даже если я буду палить без остановки.

Я думал, что они завернут в тюрьму, но эти парни прошли мимо её торца и обогнули его. Я резко ускорил шаг и через десять секунд выглянул за угол. Вот те раз! Оказывается, с этой стороны часть дома обрушилась, и кто-то пристроил тут коробку из рифлёной жести и бетонных блоков. Захватил и часть тюремных внутренностей, я так понимаю.

Один из отоко пару раз ударил кулаком по калитке в широких воротах. Не слишком громко, чтобы не переполошить округу. Лязгнул засов, и все трое скользнули внутрь, причём Давид первым. Я скачками добежал до стены ангара, чуть не подвернув ногу на обломке. На ходу я навернул на микрофон крошечный раструб. Добежав до стены, я приставил к ней микрофон и напряг слух. В ушах что-то гулко забухало, как будто слова. Но разобрать хотя бы один слог я не сумел!

– Симатта! – прошипел я.

Ничего странного, пожалуй. Помещение внутри большое, а значит, наверняка разделено на секции. Тогда прослушать разговор через несколько стен не выйдет. У меня и не вышло.

Я постоял ещё немного, глядя на далёкий костёр, потом снял очки и двинулся обратно. Лезть в логово зверя мне не хотелось. Что я там скажу? Мол, отдавайте малыша, коно-яро? Тут одного ствола мало. Без Шрама я это дело точно не проверну, да он и не уговаривал меня «брать» Давида.

Я решил всё-таки заглянуть в тюрьму, вдруг оттуда есть ход в ангар? Оказалось, что это нормальный жилой дом. Неудивительно, что крепкостенная кутузка хорошо сохранилась, когда Полосу выжигал энергетический луч с Луны. Внутри было довольно шумно, всё равно что в моём маншёне, даже ещё шумнее. По длиннющему коридору носились на великах дети, повсюду висело мокрое бельё, стояли какие-то тумбочки с хламом… Гостям тут, как видно, не удивлялись. Отодвигая от лица влажные тряпки, я прошёл вперёд. На некоторых дверях красовались числа и незнакомые мне иероглифы. Наверняка китайские проклятия или эсу-реклама. Меня стали заманивать к себе в камеры нечёсаные сасеко, но я хмуро глядел мимо и просто шагал по коридору. И зачем только я сюда впёрся? Теперь вся округа будет судачить, что какой-то волосатый громила что-то здесь вынюхивал. Тут мне попалась лестница, и я свернул на неё.

На втором этаже было поспокойнее. Хотя ненамного. Здесь порядочно дуло, и скоро я понял, почему. Примерно посередине коридора имелась внушительная дыра, плохо заделанная фанерой. Через неё можно было попасть прямиком на крышу давешнего ангара. Он плотно въелся в «тело» кутузки – пролезть между стыками сумел бы разве что паук. Изнутри пробивалась тонкая, ломаная полоска света.

– Кого-то ищете, мастер? – услышал я настороженный женский голос. Рядом стояла пухлая китаянка лет сорока, с корзиной белья. – Хотите снять комнату? Тут есть одна свободная.

– Неужели?

– Да, вчера только постояльца в драке прибили. Занимайте скорее, пока кто ещё не явился.

– Жалко, что тут несколько камер обвалилось. Холодно…

– И не говорите. Небоскрёб зацепил, когда упал. Хорошо ещё, весь дом не повалился. Так вы поселяетесь, нет?