— Да, американец имеет право верить или не верить во что хочет. У нас даже есть атеисты.
— Скажите, Марк, не опасаетесь ли вы, что наступит день, когда не будет больше ковбоев, что техника и цивилизация сделает их лишними?
Он задумался, потом сказал:
— Скорее всего, так. Конечно, всегда будут люди, которые любят землю, лошадей, скот, которые хотя бы по уик-эндам будут заниматься этим, но я думаю, что мы, ковбои, вымирающее племя.
А жаль. Славные это люди. Мы попрощались, залезли в машины и тронулись в путь. Я обернулся и махнул на прощание рукой Марку. Он снял шляпу, махнул ею в ответ и остался стоять на своей любимой земле, держа одной рукой под уздцы молодого жеребенка. Картина так и осталась в моей памяти.
Глава 13
День печали, день счастья
Мне кажется, полезно предварять собственные впечатления о том или ином американском городе впечатлениями тех людей, которые, собственно говоря, вдохновили меня на эту поездку. Иногда мне кажется, что я хорошо знаком с ироническим Ильей Ильфом и чуть романтическим Евгением Петровым. Совсем недавно мне подарили первое издание «Одноэтажной…» 1937 года: обложка цвета хаки, плохонькая желтая бумага; на титульном листе красными чернилами выведен инвентарный номер 38477, также стоит печать: «Фабрика красн. Пролетарий. БИБЛИОТЕКА». Над этим еще печать: «БИБЛИОТЕКА Крапивина Николая Ивановича».
На левой от титульного листа странице каллиграфическим почерком написано: «Б. А. Воронцову в день рождения. 28.8. от тестя». И подпись: «Крапивин».
То ли Крапивин взял из библиотеки фабрики «Красный пролетарий» книжку и «зачитал» ее, а потом подарил своему зятю, то ли зятю не очень понравилась книжка и он подарил ее библиотеке — в общем, дело темное. Но она оказалась в конечном счете у меня!
В ней нет ни предисловия, ни послесловия. Лишь нижняя треть 370-й, последней, страницы отрезана. Не текст, а то, что могло быть написано кем-то после текста. Тайна, да и только.
Одновременно мне подарили издание 1942 года с фотографиями Ильфа. Оно куда как более красочно оформлено: внутренняя обложка представляет собой карту США, на которой жирной красной линией обозначено путешествие Ильфа и Петрова. Кроме того, в самом конце книги вклеена еще одна карта с тем путешествием. Но и в этой книге нет ни предисловия, ни послесловия. Кроме того, поражает, что вышла она в 1942 году, когда положение СССР было крайне тяжелым. Почему вышла, кто распорядился?
Есть у меня и первое американское издание, носящее странное, на первый взгляд, название «Маленькая золотая Америка». Объяснение простое: книга «Золотой теленок» была издана в США издательством «Фаррар и Райнхарт» под названием «Маленький золотой теленок» и имела успех. Поэтому издательство решило сыграть на этом и воспользоваться словами «маленький» и «золотой».
Правда, на титульном листе указано оригинальное русское название книги — ODNOETAZHNAYA AMERIKA — и дан соответствующий перевод этого названия. Переводчик книги, некто Чарльз Маламут, очень неплохо справился с весьма сложной задачей. Американское издание тоже вышло в 1937 году (на несколько месяцев раньше, чем русский оригинал вышел в СССР), и тоже не имеет ни предисловия, ни послесловия. Но самое поразительное то, что и в последнем, пятом, томе собрания сочинений Ильфа и Петрова, в котором публикуется «Одноэтажная…», тоже нет ни предисловия, ни послесловия. Складывается впечатление, что никто не хотел браться за это, хотя ума не приложу, почему.
Все это написано лишь для того, чтобы убедить вас, читателей, в моей искренней, я сказал бы, нежной любви к этим авторам, чьими наблюдениями я столь щедро украшаю свою книжку.
Пересекли границу Луизианы и решили остановиться на перекур и на пописать. Видим, недалеко от нас идут какие-то деревянные настилы, которые переходят в нечто вроде моста над заболоченной почвой, а дальше — указатель, на котором написано: «Просьба аллигаторов не кормить». Забавно, подумали мы, и пошли дальше. Метров через триста вышли на причал: лодок никаких, зато довольно большое озеро. У причала густо растут водяные лилии, около которых плещутся шесть маленьких аллигаторов. Потом я замечаю метрах в двухстах медленно приближающееся здоровенное бревно. Оно плывет, оставляя за собой кильватер. Потом видим, что это совершенно не бревно, а громадный — метров 5 длиной — аллигатор. Он работает хвостом, как рабыня опахалом: туда-сюда, туда-сюда, на голове у него какие-то кустики (камуфляж?!), сама голова длиною в метр. Он все ближе, а наши как-то нервозно начинают подавать назад, особенно Иван Нехорошев, Саша Носков и «Мечта Рубенса». Аллигатор смотрит на нас немигающими глазами: он хочет есть и, видимо, привык к тому, что хоть и запрещено кормить аллигаторов, к нему это не относится. Смотрит-смотрит, потом делает глубокий вздох (клянусь, сам слышал!) и исчезает под лилиями. Маленькие аллигаторы кидаются кто куда. Мы уже решили, что монстр удалился, как вдруг он выныривает у самой пристани.
Брайан в полнейшем восторге:
— Да вы только посмотрите, какой красавец! Ему лет 80, не меньше, футов в нем 15, я такого не видел никогда в жизни!
Я обращаю внимание Брайана на то, что в озере около пристани полно пустых банок из-под пива и прочих напитков. Как же, я спрашиваю, все эти разговоры о том, как американцы дорожат окружающей средой?
Брайан говорит с обидой в голосе: