Голос из толпы: — Пусть сидит в своей Оклахоме, чертов грингос!

Буквально в ста метрах от бильярдной стоит дом, на фасаде которого написано: «Хоумбойз Индустриз, Инкорпорейтед». Здесь нас ожидает католический священник, отец Грегори Бойл. Его дело: спасать членов банд малолетних преступников. Их, как нам сообщили в полицейском департаменте, одна тысяча сто, в них восемьдесят шесть тысяч членов. Половина банд — афроамериканцы, половина — латиносы.

Заходим. Просторное помещение. Множество молодых людей. Почти у всех татуировки (как объяснил нам отец Бойл, татуировка — клеймо той или иной банды), почти у всех — шрамы. Начинаем разговаривать.

— Вот видите, у меня на голове три шрама? Меня послали мочить одного малого, но мой пистолет заклинило, а он три раза стрельнул в голову. Почему-то жив остался.

Организация «Хоумбойз Индустриз» — это своего рода убежище для тех, кто хочет уйти из банды. Им здесь дают профессию, сводят татуировки, помогают «войти» в общество.

— Все эти ребята, — говорит отец Бойл, — из бедных, неполных, неблагополучных семей. Они росли в окружении преступности, наркотиков, проституции. Росли в безнадежности, а безнадежность любит компанию, она сбивает их в банды, а сама банда — это как бы отец, которого чаще всего у них нет.

Бойл не афроамериканец и не латинос. Он — американец ирландского происхождения. Крупный, с седой бородой и усами, хотя ему не больше пятидесяти; лицо румяное, глаза интенсивно-голубые, взгляд внимательный-внимательный, голос спокойный, улыбка такая, что сразу же хочется улыбнуться в ответ. Но предельно серьезен. Занимается этим делом лет тридцать. Все эти ребята — уж куда как крутые — смотрят на него влюбленными глазами. За глаза называют его «Джи Дог», что на языке банд значит «Хорошая собака» — выше нет похвалы. А в глаза — отец Бойл. С некоторым нажимом на слове «отец».

А эти восемьдесят шесть тысяч объединенных в преступные банды подростков — они-то тоже часть «плавильного котла»? Им есть место в Америке? Почему их столько? Что толкает их в преступный мир? Когда в Америке говорят о правах человека и о праве на равенство стартовых возможностей, их тоже имеют в виду?

В разговоре с другим католическим священником, отцом Конейном, я услышал вот какие слова:

— Если цинично посмотреть на дело, то одна из причин того, что мы не хотим легализовать этих людей — а у нас в стране двенадцать миллионов нелегалов из одной только Мексики — состоит в том, что очень удобно иметь низший класс, который можно легко эксплуатировать.

— Кому удобно?

— Работодателям, бизнесу. Они получают бессловесных, бесправных работников.

Таких людей, как отец Бойл, и отец Конейн, в Америке много. Эта готовность помогать другим — без лишних слов и без ожидания награды — очень и очень американская черта. Но большое количество людей, нуждающихся в этой помощи, в стране столь богатой и столь благополучной — это тоже Америка.

Разговариваю с высокопоставленным полицейским чином. Спрашиваю:

— Почему у вас столько малолетних банд?

Он пожимает плечами.

— Куда этим ребятам подеваться? Они — вне общества. Все начинается очень рано. В банды берут детей восьми-девяти лет. Это «оруженосцы».

— ?

— Старшие, которым восемнадцать или девятнадцать, дают им свое оружие на хранение. Младшие гордятся, но смысл вот какой: возьмешь такого с оружием, его в тюрьму надолго не посадишь. Другое дело, если ему восемнадцать. Вот старшие так работают. Сами берут оружие только, когда идут на дело. Виновато общество.

— В каком смысле?