Мэйбл поднялась на ноги, кутаясь в шерстяной платок.

— Куда же вы? — спросила я женщину, трясясь от пережитого и от холода.

— На площадь, куда же еще. Полночь скоро, торжественное шествие в честь Триединой и бал по случаю Новогодья.

— Но как вы можете. Горацию плохо…

— Вот ты ему и поможешь, — грозно ответила мне Мэйбл, — друзья у тебя проверенные? Преданные?

Я кивнула головой, вспоминая о Даве и Бояне.

— Тогда, позову их. Найду и приведу сюда после Новогодья, жди. К дару своему обращайся осторожно, бережно, и силы попусту не трать, не разбрасывайся ими. Уверена, Вениамин позаботился, чтобы твой дар не просыпался, как можно дольше, ведь и в Академии Темнейших магистры под его дудку пляшут.

— Вот как, — разочарованно прошептала я, чувствуя, как горечь разливается по венам. — А ведь Дава не зря злился.

Мэйбл не обратила на мои слова внимания, протягивая плед и укрывая другим Горация.

— Дети вы мои, как жаль мне вас, как жаль, — вздохнула она тяжело. — Я же Горация еще адептом помню, жизнерадостным, шумным, веселым. Приходил ко мне в таверну, как только позволяли ему, танцевать любил да девочек моих за бока щипать. — Она добродушно улыбнулась и покачала головой. — А после времена настали темные, да наперекосяк все у нас пошло. Вот оно как.

Мэйбл еще поохала и развернулась, чтобы уйти.

— Жди, девочка, придут друзья и помогут тебе. Только знай, что, если доверилась ты не тем магам, никто вам с Горацием уже не поможет.

Я лишь устало кивнула, прикрывая веки и на ощупь находя ледяные пальцы Гора.

— Мы справимся, — прошептала я кронпринцу, как никогда сильно ощущая в груди собственный дар. — Мы с тобой еще будем жить долго и счастливо!

Я открыла веки и встретилась с синим льдистым взглядом его глаз.

— Корделия, ты мне снилась только что, — прошептал Гораций, поднимаясь и садясь на диване. — Невероятно странный сон, но я, кажется, забыл его. Только твой голос, твое лицо и нежные руки. Не уходи, — попросил он, лаская меня взглядом.

— Никогда, — прошептала я в ответ, переплетая наши пальцы. — Я никогда и никуда не уйду.

Гораций облегченно выдохнул, откинулся на спинку дивана и задремал. Его грудь вздымалась ровно, и я протянула руку, чтобы убрать с лица следы крови и пота.

— Люблю тебя, Корделия, — прошептал Гораций сквозь сон.

— И я тебя люблю, — ответила я кронпринцу, счастливо улыбаясь.