Но тут вдруг почувствовал, как моей ладони коснулись прохладные пальцы. Нежно и робко, но точно не случайно. А потом и вовсе она сжала мою руку.

– Андрей, я даже не знаю, как ты это вынес. Сколько же в тебе силы, что ты это пережил и не сломался. Я бы… я бы не смогла. И я понимаю, почему ты…

Она замялась. Я открыл глаза, скосил на нее взгляд.

– Почему я что? – запальчиво спросил я. – Уступал Ярику? Я тоже понимаю. Что тут понимать? Потому что я – трус.

Получилось жестко и слишком резко. И я тут же себя одернул – зачем я с ней так? Она-то здесь при чем?

– Нет! – Даша сжала мою руку сильнее. – Это не трусость. Другой бы вообще с ума сошел после такого. Но на самом деле, здесь нет ничего стыдного. Ничего… Это они изверги и садисты… Это к ним отвращение… А ты… а за тебя сердце рвется.

– Даша, – я досадливо сморщился. – Не надо, а?

Но она и впрямь всхлипнула. Раз, другой, а потом заплакала, не сдерживаясь. По щекам струились слезы, и она их подбирала рукавом.

– Ну погоди, не плачь. Даш, ну что ты? Да нормально уже всё. На вот, возьми. – Я снова привстал, взял с тумбочки упаковку с салфетками, протянул ей.

Она кивнула, затем, наоборот, покачала головой, видимо, своим каким-то мыслям.

– Выпей воды, – я сунул ей минералку, но она отказалась. – Ну, пожалуйста, не плачь. Ну правда, я же уже в норме. Ну что ты так?

– Андрей, я тебе не всё сказала…

Она замолкла. Долго собиралась с духом, но я не торопил. Видел, что ее прямо ломало. Наконец она произнесла:

– Ярик узнал страшную тайну про мою маму. Это давно было. Много лет назад. Она... В общем, ее обманули. Сказали, что это будут съемки для рекламы, а на самом деле… ее… над ней…

Она снова разрыдалась, спрятав лицо в ладони. Но я и сам уже догадался.

– А как об этом узнал Ярик?

– Он нашел… нашел ту старую запись.

– И теперь угрожает ее слить всем? – глухо спросил я.

От одной мысли о том, что сейчас переживала Даша, всё внутри переворачивалось. Гнев стучал в висках. Вот же мразь!

Она кивнула.