— Куда идти? — озираюсь я в поисках Шику.
— К Матвеичу. По улице прямо, у колодца направо свернешь. Да ты сразу увидишь.
— Где Шику?
— Мальчик спит.
Смотрю в ее спокойное лицо.
— Ты не испытываешь ненависти к нарьягам?
— Здесь все их ненавидят, — холодно отзывается она, — но мы не нападаем первыми. Мой совет тебе — смотри в оба. Если что-то насторожит, ребята пристрелят твоего парня без колебаний.
— Он ребенок.
— Он — опасная тварь.
Оглядываюсь на печь, где в тепле сопит Шику.
— Вера, мальчика надо переодеть, ты найди ему что-нибудь… А я потом расплачусь, чем смогу.
— Ладно, — усмехается хозяйка, — иди, Серега ждать не любит.
После теплой избы от вечерней прохлады чуточку знобит. Сумерки сделали лес непроглядным; ароматно пахнет хвоей и дымом. Иду на свет и попадаю туда, где меня ждут.
Дверь большого дома с низкими, как амбразуры, окнами распахнута настежь. Гомон, музыка и смех несутся из ярко освещенных комнат, в воздухе витает запах сигаретного дыма, от которого в вожделении сводит скулы. Вхожу, и смех затихает. В избе много народа, занятого разными делами: обсуждают новости, играют в домино, три женщины, видно жены мятежников, снуют с выпивкой и закуской. На колченогой табуретке сидит сам Матвеич в очках и с гармошкой в руках. В углу я заметил Сергея с дочерью и двумя мужчинами в мятых штормовках и десантных штанах с карманами.
В воцарившейся тишине командир машет мне рукой, я иду к нему. Меня рассматривают, как верблюда в зоосаде.
— Ребята, это Дан Райт, — представляет меня Сергей. — Дан, знакомься, Костя. — Мне протягивает руку невысокий белобрысый парень. Руки у него, как две кувалды.
— И Федор, — этот выше ростом и смуглее кожей, уши торчат, как две спутниковые антенны.
Знакомлюсь, жму ладони. Еще какой-то чернявый парнишка подбегает ко мне, тянет руку, заглядывая в лицо снизу вверх.
— Аркашка, брысь, — сдержанно рыкает Сергей, и Аркашка — несуразный парень, ровесник Шику — уносится по своим делам.
— Садись, Дан, чего мнешься, — велит командир повстанцев, Костя двигается, освобождая мне место.