Поэтому, когда вечером Сибил задала вопрос, попросив тетю Лору еще раз рассказать, как точно погибли ее родители, та взглянула на нее с удивлением и долго копалась в карманах кофты в поиске сигарет, которых там не было (она бросила курить в прошлом месяце уже, наверное, в пятый раз). Она выглядела так, словно сама забыла об этом.

— Сибил, родная, почему ты спрашиваешь? Я имею в виду, почему теперь?

— Не знаю, — уклончиво ответила Сибил. — Думаю… Просто хочется знать.

— В школе ничего не случилось?

Сибил не понимала, какое отношение имеет к ее просьбе школа, но вежливо ответила:

— Нет, тетя Лора. Конечно нет.

— Значит, ни с того ни с сего. Не понимаю почему, — хмыкнула тетя Лора, нахмурившись. — Ты можешь спрашивать, конечно.

Тетя Лора посмотрела на Сибил тревожными глазами: взгляд был такой проникновенно-понимающий, что Сибил показалось, будто вокруг ее груди затянулся ремень и стало невозможно дышать. «Почему мое желание знать, является мерилом моей любви к тебе? Почему ты так себя ведешь, тетя Лора, всегда?» Вслух она произнесла:

— На прошлой неделе мне исполнилось семнадцать лет, тетя Лора. Я больше не ребенок.

Вздрогнув, тетя Лора засмеялась:

— Конечно, ты не ребенок.

Потом тетя Лора вздохнула, характерным жестом, означающим одновременно нетерпение и обязательное желание угодить, пальцами обеих рук пробежала по волосам и заговорила. Она убеждала Сибил в том, что, действительно, не было ничего особенного. Это случилось — трагедия — так давно.

— Твоей маме, Мелани, было тогда двадцать шесть лет — красивая, добросердечная молодая женщина с глазами, как у тебя, с такими же скулами и светлыми волнистыми волосами. Твоему отцу, Жоржу Конте, был тридцать один год — многообещающий молодой юрист, работал на фирме своего отца. Привлекательный амбициозный мужчина.

И здесь, как всегда, тетя Лора остановилась. Создавалось впечатление, что во время рассказа об этих давно умерших людях она вдруг забыла их и теперь просто повторяла предание, семейную легенду, как одну из зажигательных своих историй из Медицинского центра Гленкоу, затертую от частого употребления.

— Несчастный случай в лодке, четвертого июля, — уговаривала ее Сибил. — И я была с тобой и…

— Ты была со мной и с бабушкой. Ты была совсем маленькая! — сказала тетя Лора, моргая, стряхнув слезы с глаз. — И почти стемнело, время начинать фейерверк. Мамочка и папочка были на озере в моторной лодке, они ездили через озеро в клуб…

— И они поплыли обратно по озеру Шамплейн…

— Озеро Шамплейн, конечно, оно красивое, но коварное, если вдруг налетит шторм…

— А папа вел лодку…

— Каким-то образом они перевернулись. И утонули. Спасательная лодка вышла немедленно, но было слишком поздно.