Я добавляю обе цитаты в растущий документ в «Заметках», а затем просматриваю собранные мною детали, радуясь увеличению архива.

Затем как можно тише я открываю ящик ее тумбочки. Внутри – набор бальзамов для губ, несколько смятых квитанций, огрызки карандашей и розовый вибратор размером с мой большой палец.

Почти такой же, как тот, что Калеб подарил мне на день рождения.

Меня окатывает волна гнева и обиды: я понимаю, вполне вероятно – так ведь? – что оба наших вибратора подарены одним и тем же человеком. Альтернатива – грустная, но полная надежд Розмари бродит после их разрыва по интим-магазину, перебирая пальцами вибраторы разных расцветок и размеров, – не укладывается у меня в голове.

Включаю его, проверяя, на что он способен. Семь скоростей, а не одиннадцать. У меня явно более новая версия.

Впервые ощутив, что я посягаю на чужую жизнь, да еще в такой неприятной манере, убираю вибратор обратно в ящик, пытаясь отдышаться. Совпадения, совпадения, вот и все. У каждой уважающей себя женщины, насколько я знаю, есть вибратор.

Срочно ищу другой объект внимания. Мой взгляд перемещается на стену, где висит поразительно большая фотография Сент-Эндрюса, сделанная с высоты. Я представляю, как во сне Розмари проносится над городом, будто птица, отмечая каждую точку, где Калеб поцеловал ее.

Приглушенный звук голосов за дверью спальни под аккомпанемент звона льда в бокалах и журчание разливаемого коктейля – своего рода колыбельная. Розмари поддерживает постоянный разговор. Я уверена, таким образом не допуская двусмысленного молчания и сохраняя бодрый тон, она хочет избежать поцелуя от Джейка.

Они обсуждают скалолазание, поэтому я отключаюсь. Убрав подушку, стягиваю плед и пробираюсь под него, укрываясь мягкими бледно-розовыми простынями. Под ними любые звуки будут приглушены. Закрыв глаза, я становлюсь птицей, в которую Розмари превращается в своих снах. Между ног теплеет, и я прислушиваюсь. Плавным и медленным движением открываю ящик, достаю вибратор. Чтобы успокоить крохотный голос в моем разуме, кричащий «Гигиена! Гигиена!», я прикладываю его к трусикам. Пока вибратор пульсирует сквозь ткань, я представляю, как Розмари обхватывает ногами спину Калеба, а он входит в нее медленно и глубоко, его губы касаются ее ключиц. Вскоре с моих губ срывается стон. Калеб и Розмари были в этой постели вместе.

А теперь здесь я. Оскверняю эти воспоминания. Они никогда больше не будут вместе – ни здесь, ни где-либо еще.

Голос Розмари пробивается сквозь туман моего сна, слабый, будто она зовет меня с далекого берега.

В панике открываю глаза.

– Черт, я, кажется, задремала. – В моей ладони все еще лежит вибратор. Я крепко сжимаю его, пряча под одеялом, как оружие.

– Все в порядке, прошло всего пятнадцать минут. Джейк только что ушел. – Розмари морщится, глядя на меня. – Я не думала, что ты действительно залезешь под одеяло. Ты же потная после тренировки. Теперь придется тащить белье в прачечную.

Делаю большие глаза и принимаю смущенный вид, как нашкодивший щенок. Я не могу потерять ее сейчас, не из-за грязных простыней.

– Прости, пожалуйста, Розмари. Я не подумала. Давай я дам денег на стирку?

– Хорошо. Спасибо. – Она массирует веки и вздыхает. – Извини, я не хотела срываться на тебе. День был долгий. Ничего страшного, не волнуйся. – Она жестом указывает на диван в гостиной. – Давай уже обсудим твою книгу? Я задолжала тебе отзыв.

– Да, отлично! Ты же должна отработать мои деньги.

Я понимаю, что взяла неверный тон, едва только слова слетают с моих губ, хотя по сути это правда. Я хотела, чтобы это прозвучало язвительно и с ноткой укора, но при этом забыла о правилах собственной игры. Розмари сжимает челюсть, и я чувствую, как между нами возникает невидимый барьер – личное/профессиональное.

Но разве не она первая возвела этот барьер, взяв с меня деньги?