В дверь настойчиво постучали.
— Кто там! — крикнул Люська.
— Дежурная по этажу, откройте немедленно!
Люська открыл дверь, и в номер, щёлкнув выключателем, зашла дежурная в синем форменном кителе.
— Что происходит, почему шумите? — сказала она, бегло осматривая помещение. — Посторонние, женщины?…
Котов дрожал, завернувшись в одеяло. Марусин сидел в кресле, запахнувшись халатом. Люська одетый в спортивное трико, стоял как ни в чём не бывало.
Дежурная проверила ванную, туалет, вернулась и строго заметила:
— Разве можно так шуметь? В соседних номерах люди спят — семейные, командировочные… Выпили — и расходитесь по своим номерам. У нас тут своих концертов хватает…
Дежурная вышла.
Марусин поднялся и потрепал Котова по голове:
— Ладно, не обижайся. Мы так, пошутили. Всё будет тихо.
По приезду он ударился в запой и пил беспробудно в течении недели. Потом ещё несколько дней лежал опухший и тщетно пытался увязать хотя бы две разбегающиеся мысли. То и дело он проверял, на месте ли капсула с ядом, и обещал себе со всем этим покончить. Сразу, как только почувствует себя лучше. Катя звонила, но Котов не хотел показываться ей на глаза пьяным. Он думал о ней постоянно, каждую минуту.
Не успел он хорошенько очухаться, как позвонил Александр Сулейманович, и Котов на дрожащих ногах поплёлся в исполком. Въедливый майор нарочно подгадывал такие дни, когда организм и психика были ослаблены.
— Как гастроли?
— Нормально, — глухо отвечал Котов, скосив глаза на плинтус.
— Как настроение?
— Нормально.
— Таблетку-то с ядом не потерял?
— Нет.
— А чего не проглотил?