- Ваш приезд помешал.

Майор понял, что перед ним не такой простак, каким Никита казался по своему виду, и строго спросил:

- Это вы взорвали эшелон?

- Нет.

- Боитесь признаться?

Никита пожал плечами, ответил нехотя:

- Я ничего и никого не боюсь.

Майор кивнул солдату, стоящему у порога. Тот приоткрыл дверь, и в класс несмело шагнул Смышляев, стащил с головы кепочку, начал комкать ее в руках, блудливо бегая бесцветными глазами и стараясь не смотреть на Никиту.

- Подойдите поближе, - приказал ему майор строго и брезгливо. Смышляев неслышно, на цыпочках приблизился почти к самому столу. Колкие мурашки горячо обсыпали спину Никиты, будто шевельнулись волосы на затылке. - Кто это? - спросил майор, кивая на Никиту. - Вглядитесь лучше и ответьте.

Нет ничего омерзительнее глаз предателя! Никита встретился одним своим синим, уставшим глазом со взглядом Смышляева и содрогнулся, словно взглянул в глаза мертвецу.

- Добров Никита, - признался Смышляев.

У Никиты уже вполне ощутимо зашевелились волосы на затылке.

- Он взорвал поезд?

- Он, - ответил Смышляев.

Никита рванулся с парты и со всей силой ударил Смышляева в лицо. Тот опрокинулся и, чтобы устоять на ногах, сделал несколько шагов назад, ткнулся в дверь, приоткрыв ее.

- Падаль!.. - выругался Никита, садясь на свое место, и взглянул на майора таким ненавидящим взглядом - эх, если б можно было и ему дать по морде! - что тот откинулся на спинку парты. Но ни один мускул не дрогнул на лице майора, он только кивнул часовому, чтобы увели Смышляева.

- В данном случае вы найдете во мне сочувствие, - подчеркнул майор. - Предатель - самая гнусная, фигура на войне, достойная презрения и уничтожения. Я вас понимаю и поддерживаю. Так поступил бы каждый патриот. - Майор облокотился на стол, придвинувшись ближе к Никите; Никита понял, что сейчас начнется разговор «без дураков». - Я настроен к вам благожелательно, - произнес майор, - и мне хотелось бы рассеять ваши заблуждения. Ваши диверсии, партизанские набеги - не больше, как уколы, дробинки для слона. Вы тратите силу, энергию, стреляете дробью, а слон идет себе да идет. Наша армия не полки ваши разбивает, а целые армии. В районе Минска окружено более трехсот тысяч человек. Здесь, в районе Смоленска, столько же. Начинается окружение более обширной группировки под Киевом. До полного разгрома ваших армий остались считанные дни. Но мы не враги русского народа, мы не воюем против него. Мы ведем борьбу против коммунистического режима. И мы не успокоимся, пока его не искореним, Никита глядел, не мигая, на майора и, сдерживая злобу, думал: «Ух, какой умный и опасный зверь…»

- Что вы от меня хотите, майор? - спросил Никита глухо.

Немец еще сильнее налег на парту, черные умные глаза его цепко впились в Никиту.

- На завоеванной нами территории, вероятно, будут создаваться из русских отряды для охраны порядка. Без этого не обойдется, я уверен. Нам для этих отрядов не будут нужны такие трусы и предатели, как этот Смышляев. Нужны такие, как вы, умные, сильные и храбрые. Это будет для вас самый благоразумный выход из уже проигранной вами войны!.. - Он ждал, не спуская с Никиты пристального и какого-то алчного взгляда.