- Фургонов, - враждебно отозвался он, щуря свои желтые, кошачьи глаза от яркого луча; отодвинув мою руку, державшую фонарик, вгляделся мне в лицо. - Что тебе надо?
Жгучая злость налила мои плечи и руки свинцовой тяжестью.
- Ты что же на дезертирство людей подбиваешь?! - скорее промычал, чем проговорил яг гнев не позволял разжать зубов. - Ах ты, гадина!
Я с силой ударил Фургонова по лицу. Он откинулся назад, стукнувшись головой о ствол. Неожиданный удар мой как бы парализовал его, он только выставил вперед локти и невнятно, испуганно бормотал:
- За что?.. Погоди!.. За что?..
Обезумев от ярости, я бил его по голове, по выставленным рукам, в бока; из груди вырывались перехваченные злобой вопли:
- Дезертир!.. Предатель!.. Трус!.. Вот тебе, сволочь!
Фургонов, скользнув по стволу спиной, сел и спрятал лицо в коленях. У меня ломило руки. Напоследок я ударил его носком сапога в бок и ушел, натыкаясь на деревья. Вокруг не было ни одного бойца; одиноко, испуганным зайчиком стоял в сторонке только Вася Ежик.
Я вышел на поляну, махая ушибленной рукой; темная, как эта ночь, тоска душила меня: никогда еще в своей жизни я не бил человека, да еще с такой звериной ненавистью. Задыхаясь, я жадно хватал ртом влажный и студеный воздух. Я как будто позабыл, где нахожусь, и бесцельно пересекал поляну из конца в конец, усмиряя в себе дрожь.
Пробивающееся сквозь темноту несмелое родниковое урчание заставило очнуться и прислушаться. Урчание становилось все явственнее и громче; я понял, что лесом шли тракторы. Вскоре они выползли из тьмы на поляну - два колесных, один гусеничный, - притащили за собой орудия, повозки с наваленными на них ящиками со снарядами. Следом выехали четыре подводы.
Прокофий Чертыханов, заглушив мотор, спрыгнул с трактора и подбежал ко мне, кинув ладонь за ухо.
- Я вас, товарищ лейтенант, чутьем слышу, как собака хозяина! - проговорил он оживленно. - Так что все в порядке, как по нотам! Три пушечки в полной боевой… А снарядов на три года…
Подошли и Оня Свидлер с Бурмистровым.
- Можем, если хотите, товарищ лейтенант, оснастить вооружением артдивизион! - несколько хвастливо доложил Оня Свидлер. Он был, видимо, очень доволен, что выполнил поручение; глаза его даже в темноте мерцали от возбуждения, радостно сияла полоска зубов, длинные руки, высовываясь из расстегнутых обшлагов, выписывали замысловатые кривые. - Прикажите достать танки или эскадрилью самолетов - достанем!
- Это нам раз плюнуть! - подхватил Чертыханов, заражаясь хвастливостью Свидлера.
Я поспешил доложить полковнику Казаринову о прибывших пушках. Когда я приблизился к избе, из-за угла, из темноты, показался человек. Он направился прямо ко мне.
- Постой! - окликнул он глухо и отрывисто.
Это опять был Фургонов.
- Что тебе надо? - спросил я, задерживаясь.
- Не бойся, не трону… - начал он уже мягче.