Глава 6

Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Это правда. Татьяна проснулась в начале шестого. Распахнула глаза и поняла, что больше уснуть не удастся. Сходила в ванную, позавтракала, почитала…

Минуты тащились медленно как никогда. Она предполагала, что Азалия уходит на работу около семи-восьми часов. Когда уходит Жан, понятия не имела. Действовать собиралась наверняка. Занять наблюдательный пост возле собственной приоткрытой двери, убедиться, что любовники убрались из квартиры. Подождать. Мало ли, вдруг один из них что-то забудет и вернется.

Была мысль позвонить каждому из них на работу, чтобы точно удостовериться. Но потом Татьяна отказалась от этой затеи. Позже оба могли вспомнить «контрольный» звонок. Кто знает, вдруг у Азалии настолько обширные связи, что она сможет проследить, кто и откуда звонил? Татьяна точно не знала, есть ли такая техническая возможность. Может, это только ее фантазии. Но рисковать опасно.

В семь часов она поставила возле двери табуретку, уселась и стала ждать. Жаль, что окна не во двор! Не пришлось бы тогда караулить.

На лестничной клетке – четыре двери. Кроме нее, здесь жили три семейные пары. Пожилая чета Галимовых сейчас очень кстати поправляла здоровье в санатории. Отлично, потому что Галимова была не в меру любознательной особой. А лишний сунутый не в свое дело нос мог серьезно навредить делу. Так что лечитесь, голуби, лечитесь!

В квартире напротив проживала молодая семья с четырехлетним сыном. Около семи Татьяна каждый будний день слышала оглушительный рев, легко и играючи пробивающийся сквозь дверь с шумоизоляцией: Алешу волокли в садик. Обычно Дима (отличный парень – вежливый, с юмором) развозил на своей «Мазде» жену и сына, как он выражался, «по местам прохождения службы», потом ехал на работу. Алешины вопли послужили сигналом, что и из этой квартиры не выглянет в неподходящий момент ненужный свидетель.

Оставались Суворовы из тридцать восьмой – муж, жена, теща и дочь-подросток. Они вроде тоже отбывали на работу-учебу примерно в это время. Дома оставалась только теща, но она зимой перенесла инсульт и с огромным трудом поднималась с кровати, так что с этой стороны Татьяна неожиданного вмешательства не опасалась.

Без четверти восемь громыхнула дверь у Суворовых. В сторону лифта быстро простучали каблуки.

– Сашка, лифт держи! Без нас не уезжай! – пробасил глава семьи.

– Ладно, – врастяжку ответила девочка.

Послышалась возня, загремели замки. Дзынькнул подъехавший лифт. Раздалось мягкое шипенье дверей, приглашающе разъехавшихся в стороны. Сашка зашла в лифт и нетерпеливо позвала оттуда:

– Вы там скоро?

– Идем, идем, – торопливо отозвался женский голос.

Снова звук шагов, кашель, недовольное Сашкино бормотание. Двери закрылись, и лифт, проглотив пассажиров, с довольным урчанием поехал вниз. Все снова стихло. Татьяна облегченно вздохнула: спасибо тебе, боженька, если ты, конечно, есть! И эти отбыли!

Насчет соседей с одиннадцатого этажа она не особо переживала. В одной из квартир жил одинокий молодой мужчина, который зарабатывал на жизнь разными компьютерными штучками. Погруженный в виртуальный мир, он имел обыкновение всю ночь сидеть в Сети, ковыряться в мудреных программах и ложиться лишь под утро. Сейчас компьютерщик видел десятый сон и помешать не мог.

Другая квартира была выставлена на продажу: хозяева после Нового года переехали в загородный дом. Так что сюда изредка прибегала лишь взмыленная риелторша, чтобы продемонстрировать хоромы потенциальным покупателям. Квартиры в их доме и так-то были, мягко скажем, недешевыми. Да вдобавок хозяева, желая рассчитаться с долгами за строительство, заломили за жилплощадь такую цену, что квартира грозила «провисеть» как минимум год. Или пока продавцы не одумаются и не снизят цену до разумных пределов. Вероятность того, что хозяева или риелторша нагрянут с утра пораньше вкупе с покупателями, была ничтожно мала. Татьяна решила не принимать ее в расчет, чтобы не тратить попусту нервные клетки.