"Ты что, на соляные копи решил напасть?" — спросил Захария. "Как это там? Безумству храбрых поем мы песню, так, что ли? Да там же гарнизон в полсотни человек, не считая внутренней охраны!"

"Мы не знаем расположения постов, огневых точек, казарм. Мы не знаем, где лагерь" — поддержала Витьку Коменская. — "И разведать уже не успеем".

"Под забором соляных копей нас искать не будут. По крайней мере, ближайшие полсуток — точно. А мы именно там и засядем. До темноты как раз успеем оглядеться", — возразил Мильченко.

"Командуй, сержант", — чуть поджала губы Настя. — "Помирать, так с музыкой". — Но смотрела она невесело.

Мильченко на этот раз пришлось работать одному. И он сработал как надо — без единого звука. Когда все трое караульных на главных воротах замолкли навсегда, Мильченко крадучись приблизился к все таки, стоявшему у ворот, рывком распахнул люк, и оглушил сонного механика — водителя.

"Захария!" — громким шепотом позвал он. — "Давай, подсажу! Лезь на броню. Я — в башню, Настя — за водителя. Коменская, заводи мотор, и полным ходом — к казарме караульной роты. Витек, не давай им высунуться, поливай из ПК, хоть как нибудь, одной рукой, а я буду лупить из башенного. Подъедем поближе, я добавлю "Шмелем". Потом — к лагерю…"

…Остатки караульной роты бестолково расходовали патроны в ночную темноту, когда БТР, обстреляв охрану, смял ограждение из колючей проволоки. Из бараков выглянуло несколько любопытных голов.

"Кто умеет обращаться с оружием?" — громко воскликнул Мильченко. К бронемашине потянулись люди, — кто медленно, с опаской, а кто — почти бегом. Мильченко бросил первым подбежавшим три автомата.

"Ваша задача — захватить грузовики и погрузиться в них. Человек по тридцать в них влезет. Еще десятка полтора мы можем взять в БТР. Кто не влезет — придется пешком. Курс — на северо — запад, к Залесским нефтепромыслам. Здесь километров девяносто по прямой. Торопитесь!".

Бронемашина и три автоматных ствола, которые получили лагерники, огрызались несколько минут, пока толпа людей, еще плохо понимавших происходящее, гроздьями облепляла грузовики. Охрана превосходила их численно, однако, ошарашенная дерзким нападением, не решалась подняться в атаку. Тем не менее во время погрузки пострадало немало людей, попавших под автоматные очереди, время от времени прошивавшие борта грузовиков.

Но вот они тронулись с места и пошли вслед за БТР к северным воротам. Очереди башенного пулемета БТР разогнали троих караульных и все шесть грузовиков беспрепятственно выехали на дорогу. БТР пристроился в хвост колонны и вся она, набирая скорость, двинулась на северо — запад.

Разъяренные бойцы Центральных, горящие желанием отомстить за своего командира, и за безнаказанные диверсии, настигали колонну на нескольких легковых машинах. Захария обнаружил преследователей, когда, клюя носом, едва не слетел с брони, встрепенулся, приподнял голову, и в предрассветном сумраке увидал в полукилометре позади себя на шоссе, делавшем здесь плавный поворот вдоль опушки леса, кавалькаду из семи или восьми легковушек.

"Коменская, стой!" — истошно завопил он. — "Все из машины! Сейчас они по нас из гранатометов ударят!"

БТР резко затормозил. Люди неуклюже выбирались из машины, а со стороны легковушек уже затрещали первые не прицельные автоматные очереди. Мильченко ответил из башенного, явно зацепив одну из легковушек, которую повело в кювет и опрокинуло на бок. Затем подобная же участь постигла и другую. Но остальные подскочили уже метров на двести, и огненный хвост противотанковой гранаты прочертил воздух, скользнув в нескольких сантиметрах над башней бронетранспортера.

Сергей выскочил на броню и кубарем скатился на землю. Вовремя. Следующая граната превратила БТР в чадный костер.

"Огонь по машинам!" — закричал сержант. — "Надо выбить машины, чтобы они не смогли преследовать грузовики!"

Два пулемета упорно стучали короткими очередями, стараясь вывести из строя оставшиеся легковушки. Тем временем Центральные перебежками подтягивались все ближе, а их огонь становился все точнее и настойчивее. А на шоссе, натужно воя изношенными моторами, показались два грузовика.

Захария, собрав последние остатки своей воли и упрямства, пытался не потерять сознание. Его пулемет какое то время продолжал огрызаться, заглатывая остатки ленты, а затем замолчал. Вместе с последним патроном силы оставили Витьку, и он провалился в горячечное полузабытье. Через минуту замолчал и пулемет сержанта. Настя, выставив руку с пистолетом Стечкина, ждала, когда Центральные подойдут поближе. Достал свой "Вальтер" и Сергей.

"Что делать будем, Сережа, милый?" — пересохшим от страха ртом прошептала девушка, пододвигаясь поближе к Мильченко. Тот не успел ответить. Противотанковая граната, сверкнув огненным хвостом, рванула совсем рядом, и сержант едва успел накрыть Настю собой. В спину ему ударили взрывная волна, осколки, комья земли. Бронежилет выдержал, но незащищенные конечности и шея приняли в себя несколько мелких кусочков металла. Тело пронзила боль, и, уже теряя сознание, он услышал череду близких разрывов.

"Накрыли…" — мелькнул в угасающем сознании слабый проблеск мысли, и Мильченко провалился в темноту. Лишь боль осталась с ним, свидетельствуя, что тело еще живет.