– Ой, девочки… – привлек общее внимание звонкий радостно-удивленный женский возглас на чистом русском.

На лестнице замерли три молодых женщины: голубоглазая шатенка, смуглая веснушчатая брюнетка, скорее всего родом из Южной Америки, с теплыми медовыми глазами и кротким видом и светлокожая тоненькая брюнетка с большими серыми глазами.

Сероглазая женщина с такими же, как у нас с Аней, волосами цвета воронова крыла, перехватив удобнее одну из девочек-близнецов, быстро спустилась вниз и, радостно улыбаясь, протянула мне руку:

– Я Милана Морруа, очень приятно познакомиться!

– Алиса Мишкина.

– Морруа теперь, – поправил Поль.

Милана совершенно искренне, солнечно улыбнулась и указала глазами на девочку:

– Моя дочь Лисианна, значит, в нашем замке будет сразу два Лисенка Морруа. Ты не против?

Она сразу дала понять, что соблюдать дистанцию не намерена. Поэтому я кивнула:

– Милана, ты слишком хорошо говоришь на русском, и имя тоже…

– Да, я русская. Москвичка, – улыбалась она легко и непринужденно, от души, – полукровка, как и ты.

– Анфиса, – протянула руку тетушка, держа на локте другой Пьера, заинтересованно изучавшего ее. – Мне тоже приятно познакомиться.

– Девочки, вы не переживайте. Мы, – Милана показала сначала на голубоглазую, – Илана родом из США, замужем за Рене, – затем на латиноамериканку, – Мариза из Бразилии и супруга Жака – все счастливы видеть вас здесь. И надеемся подружиться с вами.

Мы с Анфисой расслабились. Настолько теплого неформального приема точно не ожидали и были приятно удивлены. Женщины Морруа, с приходом которых обстановка разрядилась, быстро «разобрали» своих мужчин и, держа их под руку, с улыбками смотрели на нас. Ребятня, спущенная на пол, снова умчалась за лестницу.

Милана продолжила представлять на русском:

– Вот этот жуткий, но «симпатишный» тип, – она с любовью посмотрела на самого большого и, несомненно, смертельно опасного вера и нежно назвала: – Тьерри Морруа, глава клана и мой обожаемый муж.

Илана, поправив лиф просторного платья, неожиданно пожаловалась на английском:

– Грудь от молока распирает, надо покормить детей, потом спохватилась и добавила со смехом на французском: – Это мой Рене Морруа, любимый и со слабыми нервами, когда дело касается меня.

– Нервы у них у всех не железные, – хихикнула третья, Мариза, прильнула к своему «ночному кошмару» и обняла его так, словно хотела накрепко прилипнуть. – Жак. Мой спаситель, герой и любовь. – Затем посмотрела на Анфису и тихо поблагодарила: – Спасибо за заботу о Пьере.

Я сразу похвасталась: