Обмани-Смерть

Порывы жаркого, удушливого ветра играли с песком пустыни, щекотали, разбрасывали по воздуху. Видимость была ужасная, не больше пятидесяти метров. Мы ждали команды на взлет, не понимая, зачем командиры держат нас на убийственном солнцепеке. Пилоты и моя команда из одиннадцати человек молча сидели в кабине. Я командовал взводом сорокового диверсионно-десантного батальона Королевской морской пехоты и не меньше десяти раз участвовал в боевых операциях на юге Ирака, который контролировала британская армия. С контрольно-пропускного пункта в Умм-Касре[37] сообщили о продвижении иракских военных в сторону Басры[38]. Наша группа должна была прочесать участок пустыни между Аз-Зубайром и Сафваном, обнаружить противника, сковать его и ожидать подкрепления. Пилот запустил двигатель, несущий винт закрутился, «Морской рыцарь»[39] оторвался от земли и начал стремительно набирать скорость. Чуть позади следовала команда поддержки. Мы летели на малой высоте, метров шестьдесят над землей, и через четверть часа были в назначенном месте. Видимость так и не улучшилась.

Внешне в Аз-Зубайре все было спокойно. По рации прозвучал приказ отвернуть на запад. Пилот сбросил скорость, и вертолет начал удаляться от дороги. Вдалеке показались первые отроги горного хребта Аль-Хаджары. Летчик заложил вираж к югу, прибавил скорость, и я заметил черный дым, поднимавшийся к небу на приличном расстоянии от нашей позиции. Пилот сообщил в центр об изменении маршрута. Дым валил от насосной станции, устроенной рядом с группой низких саманных домишек у подножия скалистой возвышенности. Названия этого поселения на штабной карте не было. Подлетев, мы увидели, что на дороге догорает опрокинувшийся на бок синий джип. Пилот резко снизился, заметив людей, отчаянно махавших руками, чтобы привлечь наше внимание.

В этот момент первые пули пробили фюзеляж и ранили нескольких членов экипажа. Я почувствовал острую боль в районе поясницы и повалился на пол. Старший лейтенант Гарнер мотал окровавленной головой и голосил, перекрывая рев вертушки. Один из моих пехотинцев пытался зажать ему правый висок ладонью. Внезапно вертолет закрутился, как волчок, хвостовой ротор срезало выстрелом из гранатомета, осколком разбило визир. Пуля попала в шею сидевшему рядом товарищу, и он навалился на меня всем телом. Я попытался спихнуть его, но высвободиться не сумел. С потолка кабины мне на голову летели искры. Пилот давил на рычаг, пытаясь удержать машину в воздухе. Потом на меня обрушилась железная штанга, что-то взорвалось, и свет погас.

Я умер в четверг, 5 февраля 2004 года, в 7:35 утра. Не знаю, убили меня в воздухе или это случилось, когда вертолет рухнул на землю. Никто меня не просветил. Да и какая, к черту, разница, результат известен. Тридцатидвухлетний лейтенант Томас Ларч был старше одиннадцати солдат и двух пилотов, убитых после внезапного обстрела «Морского рыцаря». Два вертолета прилетели на подмогу ровно через минуту и уничтожили шестерых террористов. Судя по всему, они собирались захватить нефтяные поля в окрестностях Басры или подорвать несколько объектов. В обломках вертолета обнаружили двенадцать тел. Сгоревших – их было большинство – опознали по медальонам. Меня и одного десантника выбросило из машины сразу после удара о землю, и мы напоминали окровавленных тряпичных кукол. Нас доставили на базу в Басру. В зале приемов летнего дворца была устроена поминальная часовня. Перекладывая мое тело на катафалк, старший фельдшер Уокер насторожился. «Это было чертовски странное ощущение!» – так он описал свое тогдашнее состояние.

Он приложил стетоскоп к яремной вене на шее моего трупа и не поверил своим ушам, услышав едва различимое тук-тук. «Я брежу! – подумал фельдшер. – Этот тип давно окочурился!» Он разрезал ножницами остатки холщовой форменной куртки, задрал майку, чтобы послушать сердце, и рявкнул: «Все заткнулись, живо!» В наступившей тишине он явственно расслышал биение сердца – и звук этот мог исходить только от лейтенанта Томаса Ларча – «трупа», который Уокер собирался отмыть от крови, песка и смазки, а потом положить в гроб, как еще тринадцать военных, погибших шестью часами раньше.

В интервью Хелен Макганис фельдшер рассказал следующее: