– Пойдем купим по золотой цепи на шею и вернемся в образе приличных мужчин.
– Ну да, футболка с прикольной надписью у меня уже есть, нам в полиции выдают… Вот только разговор о завтраке заставил меня вспомнить о морской пехоте.
– Понимаю, что тебя тянет в поход за едой, но в армии в это время пищу не принимают, приятель.
– Ищи другие ассоциации. У меня, например, такая: на суше и на море, как в рыбно-мясном ассорти. Еще точнее: лангусты и мясо на косточке – в том ресторанчике на Восьмой.
– А я-то думал, дело в твоем армейском патриотизме, – попенял я ему.
Но до Восьмой мы так и не доехали – позвонил Шон Бинчи.
– Я поймал Бри и Сельму, мой лейтенант! Прямо у входа в дом Бревинса; только я успел заглушить мотор – тут они и подъехали.
Назвал стриптизерш по именам, как старый приятель. Шон вообще любит людей, несмотря на то, что каждый день имеет дело с наихудшими проявлениями человеческой натуры.
– Арестуй их, – приказал Майло.
– Уже арестовал; везу в отдел, будем через двадцать минут. Они рассказывают очень интересные вещи, мой лейтенант.
– По поводу убийств?
– Чего нет – того нет. По поводу того, что на них только что снизошло религиозное откровение и они намерены оставить разгульную жизнь и поступить в монастырь.
– Только не вздумай отпускать им грехи! Сперва выслушаем полную исповедь.
Глава 33
Брианна Бревинс и Сельма Арредондо были одеты одинаково – короткие белые маечки, выставлявшие напоказ плоские животики, облегающие джинсы, босоножки на высоком каблуке, огромные кольцеобразные серьги, позолоченные браслеты на правой руке. У обеих – пирсинг в бровях и на языке и по нескольку мелких сережек в ушах. У Сельмы между капризной нижней губкой и точеным подбородком сверкал небольшой бриллиант.
Татуировки Брианны – во всяком случае, те, которые были на виду, – включали в себя покрытое розами и шипами левое предплечье, кольцо из колючей проволоки вокруг бицепса, женское личико с рожками в ямке между ключицами, слово «ЛЮБОВЬ» черными готическими буквами вдоль одной из ключиц, «ВЕРНОСТЬ» – вдоль другой. Вокруг шеи Сельмы шло ожерелье, выполненное в две краски, синюю и красную, и изображало оно цепь, усыпанную желтыми алмазами, в центре которой находилась огромная грушевидная черная жемчужина, истинный шедевр, почти как трехмерная. Каждая рука тоже была трижды обернута цепью. И цепочка иероглифов, которая уходила бы в расщелину между грудей, если б груди такого размера могли образовать расщелину.
– Что там написано? – поинтересовался у нее Майло.
– Китайская мудрость какая-то.
У обеих изъяли телефоны и досмотрели сумочки; потом девушек рассадили по разным допросным и оставили дозревать.
Майло использовал паузу, чтобы подзаправиться кофе (из кофеварки в комнате следователей) и мясным сэндвичем (из торгового автомата; лангусты, проворчал Майло, постыдились бы такого соседства). Адреналина у него и так было полно.