— Может, я смогу нарисовать юани, — предложил Уильям.
— Спасибо, сын.
Когда дети закончили рисунки, Чан вывел семью на задний двор. Чтобы обозначить место, где должно было бы лежать тело, он воткнул в землю две благовонные палочки и поджег рисунки сыновей. Потом они стояли и смотрели, как дым исчезает в сером небе, а бумага превращается в черные завитки пепла.
— Кто-то снова хотел напасть на У, — сообщил Селлитто и взглянул на Райма, не выпуская из руки сотового телефона.
— Что? В нашем доме на Марри-Хилл? — поразилась Закс.
Райм развернулся лицом к детективу.
— Одна из скрытых камер засекла смуглого худощавого мужчину. Двое наших людей погнались за ним, но он удрал.
— Как, черт побери, Дух узнал, где они находятся? — спросил Райм.
Закс предположила:
— После перестрелки на Канал-стрит один из его баншоу мог проследить меня до больницы, а потом У — до конспиративной квартиры. Дело трудное, но осуществимое. А как вам это?
Она подошла к белой доске и написала: «Известно, что Дух платит каким-то правительственным чиновникам».
— Думаешь, шпион? — спросил Селлитто.
— Никто из Бюро не знал, что мы отправляем У на Марри-Хилл. Когда мне это пришло в голову, Деллрея не было. Остаются СИН и нью-йоркская полиция, — объяснила Закс.
— Что ж, позвоню федеральным маршалам, пусть семью У переведут в дом для охраны свидетелей на севере штата. И об этом будут знать только присутствующие.
Райм развернулся к доске, посмотрел на снимки трупа пожилого китайца и подъехал поближе:
— Посмотрите на его руки.
Пальцы и ладони Чана Цзечи были покрыты сине-черными пятнышками то ли чернил, то ли краски. Это явно были не трупные пятна.
Закс сняла с доски снимок с отпечатками пальцев Сэма Чана и приложила к снимку руки отца. Следы на пальцах Сэма Чана походили на следы, отчетливо заметные на пальцах отца.
— Они художники! — воскликнул Райм. — Оба, отец и сын. Помните логотип на фургоне? Его нарисовал один из них.
— Нет, — возразил, глядя на снимок, Ли. — Не художники. Каллиграфы. Держать кисть вот так. — Он схватил ручку и зажал ее вертикально.