— Готова? — я засмотрелась на четкую, будто прорисованную линию подбородка, щетину, растущую вокруг полных гладких губ, и стоило вспомнить, как эти губы целовали мои, как дыхание сбилось.

И тут же меня накрыло второй волной, унося куда-то в запредельную бирюзу. Мы оказались погруженными с головой под воду. Фол, не выпуская меня из рук, стремительно двигался вперед, а вокруг нас пестрили стайки оранжевых рыбок с плавниками, похожими на китайский веер. Не успев испугаться, я с восхищением наблюдала как белыми лентами вода расходится вокруг нас, изо рта вылетают пузырьки воздуха, а мы спешим вслед за ними.

Ослепительно яркое солнце ударило по глазам. Свежий прохладный воздух ворвался в легкие, а мокрые холодные губы коснулись моих. Сердце выпрыгивало из груди, казалось, что эмоции вот-вот разорвут меня изнутри. И по мере того, как поцелуй становился глубже и раскованнее, кровь закипала, с немыслимой скоростью разнося по телу эндорфины.

Целуясь без памяти, я не заметила, как одежда промокла, став прозрачной. Мокрые волосы липли к телу, стекающие струйки прохладной воды щекотали кожу, делая ее еще более чувствительной.

Фол одним рывком разорвал платье со стороны спины, и потянул его в сторону. Абсолютно голая, я обхватила ногами его бедра и прижалась всем телом к пылающему жаром обнаженному торсу. Его руки гладили мою спину, оттягивали волосы назад, открывая шею поцелуям, сжимали мои ягодицы, одновременно притягивая к себе ближе, плотнее.

Но одно неловкое движение, и меня снова настигла боль, и я невольно вскрикнула.

Будто опомнившись, мы смотрели друг на друга, понимая, что еще немного, и мы перешли бы ту самую грань. И от этого мои щеки порозовели. Когда же он опустил взгляд туда, где моя грудь, покрытая мурашками от прохладного ветерка, касалась его, он тяжело сглотнул.

— Нужно вылечить твою ногу, — собранный, спокойный, будто секунду назад между нами ничего не было, он быстро вышел на берег, усаживая меня на свою рубашку.

Я подтянула здоровую ногу и скрестила руки, пытаясь прикрыть свою наготу.

— Сюда никто не войдет, можешь не волноваться, — он присел на колени рядом с воспаленной раной, и стал ее осматривать, не обращая внимания на все остальное. Но неловкости от этого не уменьшилось.

Уложив ладони по краям раны, Фол сосредоточил на ней свой взгляд, медленно втянул воздух и на секунду замер. А после…

То, что происходило после, можно было назвать не иначе как чудом. Облако серебристой пыли образовалось над воспаленной кожей. Она мягко оседала, даря облегчение, а рана на глазах исцелялась. Спустя минуту, кожа стала белой и гладкой, как прежде, и Фол мягко провел по ней ладонью.

— Как ты это сделал? — я не верила тому, что видела только что собственными глазами, но вместо ответа Фол лишь улыбнулся. Его красивые пальцы все так же сжимали щиколотку, и я чувствовала, будто невидимые токи связывают наши тела.

— Это мой дар, — ответил он, поднимаясь с колен, и протянул мне руку, чтобы помочь встать. Фол деликатно отвел глаза от обнаженной меня, а когда я предстала перед ним во весь рост, и вовсе отвернулся.

— Ты можешь надеть мою рубашку. Другой одежды у нас пока нет, — мужчина наклонился, чтобы поднять ее с земли, и я засмотрелась на ямочки на его пояснице, — Полин…

Да. Он видел, что я смотрю на него. Стою обнаженная, прикрытая одними лишь мокрыми прядями волос, и кусаю губы, в надежде на поцелуй, но получаю лишь кусочек ткани.

Наши пальцы коснулись друг друга и снова возникло напряжение. Фол резко потянул рубашку на себя, сгребая меня в свои объятья. Это был последний рубеж между нами, когда все преграды пали, когда мы были готовы отдаться друг другу прямо здесь и сейчас.

— Эй, долго вы там? — скрипучий голос донесся откуда-то из-за угла, и Фол отчаянно зарычал, прерывая поцелуй.

— Леся, — выдохнул он, крепко прижимая мою голову к своей груди.

Я только нервно хихикнула. Значит, наше время не пришло.