— Я вижу это по вашему лицу.

«Теперь она определенно оживилась», — подумал Дэн, стараясь не закатывать глаза.

— Это о ней вы не стали рассказывать на прошлой неделе? Как ее зовут? Или его, если на то пошло. Знаете, я вполне современно отношусь к таким вещам.

Дэн почувствовал, что краснеет. Что это было — День поспешных выводов? Сначала Джемайма задавала трудные вопросы о нем и Лидии, теперь Розмари… От такого шквала любопытства любой мог запаниковать и сбежать.

— Вы могли бы рассказать мне, — заметила она. — Судя по этой очереди, мы можем застрять здесь на несколько часов. Почему бы не сжалиться над бедной старушкой и не рассказать о своей личной жизни, чтобы скоротать время? Отвлеките меня от моих мыслей.

В лучшие времена в Розмари не было ничего от «бедной старушки», и они оба это прекрасно знали, но Дэн понял, что теперь, когда она закусила удила, у него нет шансов уклониться от разговора.

— Ну… — начал он. — На самом деле это довольно длинная история.

— Мой любимый сорт, — сказала она с довольным видом. — Расскажите мне все.

Потребовалось некоторое время, чтобы вся история прояснилась, прерванная серией рентгеновских снимков сначала запястья Розмари, а затем ее бедра.

— Примерно так, — закончил Дэн, когда их перевели в отгороженную занавеской кабинку, чтобы дождаться врача.

— Но она вам нравится, — настаивала Розмари, уставившись на него глазами-бусинками.

— Ну да, — признался он. — Но…

— Так в чем проблема? Похоже, она очень милая девушка. А ваша невестка со временем все поймет.

— Не уверен, — мрачно сказал Дэн. — Я имею в виду, что это та женщина, с которой Патрик изменял Зои. У которой ребенок от него. Поверьте мне, Зои лучше ничего об этом не знать. Это уничтожит ее. А это значит, что у нас с Лидией никогда ничего не получится. — Он развел руками. — Зои и так винит меня в смерти Патрика. Я не могу рисковать и полностью все испортить.

Розмари моргнула.

— Винит вас в его смерти? Но почему?

Он сам угодил в эту ловушку.

— Это еще одна долгая история, — пробормотал он.

— Боже мой, Дэниел, вы как живая мыльная опера, — сказала она ему. Но затем, увидев его подавленное выражение лица, осторожно похлопала его по руке здоровой рукой. — Мне очень жаль. Должно быть, все это было для вас таким потрясением. Но с какой стати Зои винить вас в том, что случилось с Патриком?

Дэн понимал, что не должен все ей рассказывать. И все же в озабоченном, внимательном лице Розмари было что-то, от чего он почувствовал себя бессильным сменить тему. К тому же он до сих пор пытался разобраться во всем после телефонного разговора с Ребеккой. Все выплеснулось наружу: и спор из-за Ребекки; и то, что Дэн в кои-то веки взбрыкнул и отвернулся от брата.