— Что, она подошла к тебе и… Она следит за тобой или что-то в этом роде?

Зои уставилась на него, не в силах понять, к чему он клонит — и, действительно, в чем тут дело.

— Нет. Я просто… А что? — повторила она. — Ты ее знаешь?

Не успел он ответить, как они оба услышали звук входной двери и голос Итана:

— Гейб! Би! Идите сюда!

Вздрогнув, Зои резко обернулась.

— Где он был? — спросила она, чувствуя, что закипает. Зои могла поклясться, что отсутствовала всего двадцать минут, но, кажется, вернулась в параллельную вселенную, где не осталось ничего нормального.

— Хм, только что вышел, — неопределенно ответил Дэн.

В следующее мгновение Итан, Гейб и Би вместе вошли на кухню, Итан держал букет нарциссов, Гейб сжимал коробку «Милк Трей»[12], а Би размахивала своим самым любимым розовым плюшевым единорогом.

— С ДНЕМ МАТЕРИ! — хором воскликнули они, сияя от собственной хитрости.

— Можешь оставить себе моего единорога, если правда хочешь, — щедро добавила Би, прежде чем, кажется, пожалела о такой импульсивной щедрости. — Я имею в виду, на сегодня.

Зои присела, чтобы они могли ее обнять, и на мгновение даже заплакала. Вода с нарциссов капала на плечо, угол коробки с шоколадными конфетами больно ткнулся в грудь, Би, пытаясь забраться к ней на колени, чуть не свалила ее на пол, но это было так здорово. Действительно здорово.

— Мои любимые цветы, мои любимые конфеты, и, конечно, мои любимые дети, — сказала она; любовь пролилась на нее, словно бальзам.

Только гораздо позже в тот вечер она припомнила странную реакцию Дэна на визитную карточку продавщицы и задалась вопросом, что это было. Наверное, ничего, решила она, запихивая в рот шоколадную помадку. Она решила не тратить время на размышления об этом, ведь все худшее уже позади. С этого момента был единственный путь — наверх.