Не перестанут существовать профессор Рич и доктор Аескул, даже когда они не найдут Леонарда, а они его давно ищут. Ни одно отделение полиции, ни один сумасшедший дом и даже морг, ни кто не нашел и даже не помог найти сбежавшую ценность. В это же время сам ценнейший экземпляр разгуливал везде, где только мог, обошел несколько баров и нашел их весьма скучными, но от чего-то, возможно важными. Где еще можно встретить столько людей, которые ни куда не спешат? Леонард долгое время заходил в бары как на работу. После нескольких посещений он успел понять, что сидеть просто так здесь почему-то нельзя (хотя в парке было можно) и он заказывал каждый раз дешевый напиток, часто оставляя его совершенно полным в стакане. Бесплодность походов постепенно наводила Леонарда на мысль, что может стать это не так уж и важно, а раз точно ему неизвестно, то с чего он решил, что оно важно. Пропустив по не отмеченному маршруту с половину дюжины баров, Леонард очутился в месте, которое изначально могло показаться давно забытым даже тому, кто о нем знал. Двор из старых домов мрачной тенью висел над одинокими детскими качелями, да еще парой лавочек. На углу подвал, а над ним надпись, ты ее можешь не читать, она и так скажет что внизу – это снова бар, но какой-то странный. Леонард зашел. Увидел почти пустой зал, двое посетителей уткнулись глубоко в угол, так что о них и не вспомнишь, впереди сцена, на которую, гулко стуча подошвами ботинок, вскакивает девушка. Она прекрасна, возможно, ее красоту видели и другие, но только Леонард знал, насколько она прекрасна. Хрупкая, с большими глазами, совсем не белыми, но светлыми волосами, в ее лице было что-то детское. Это был не беспомощный ребенок, другой – с уверенным взглядом и полный надежды, почти угасшей, но все еще оставляющей отпечаток грез. Она заиграла, вступление было не долгим, но тот миг до ее голоса успел увести Леонарда так далеко, что он уже почти не видел девушки и слушал только музыку. Когда песня утихла, девушка мигом спрыгнула вперед со сцены, и только это вывело Леонарда из блаженного полудрема, и вернула в реальный мир. Следующий раз как Леонард моргнул, он увидел ее за стойкой, у него не было и мысли подойти, так жалко ему было притронуться к этому созданию, словно это единственный в мире предмет искусства рядом с которым лучше и не дышать, чтобы его не испортить.

Охваченный эйфорией Леонард вышел на улицу, ему казалось что состояние, которое он в себе нес, будет теперь с ним еще очень долго. Пока он не встретил старика. Внешность его была из тех, что в таком возрасте не произносят ничего кроме «здрасте» а далее нескончаемый поток бреда. Дед был в грязной одежде, совсем не по сезону, на лице громоздились большие очки, там же чуть ниже щербатая улыбка, единственное, что оставляло в нем след цивилизации, был выбритый подбородок.

– Хорошая музыка в этом баре, – внес свою реплику дед.

– Да, действительно. Вы тоже там были? – Леонард спросил, наверное, больше из вежливости, судя по виду он вряд ли только от туда.

– Нет, не бывал-с.

– Так с чего же взяли…

– О вашем состоянии духа могли бы сказать только музыка или увиденная вами девушка например, а может и то и другое…

– Ну, хватит об этом, – серьезно перехватил Леонард.

– Я могу и о другом если позволите, – не унимался дед.

– о чем же?

– О том чего ты ждешь, что ты давно ищешь, – загадочно протянул дед.

– Я? Жду? Что если меня кто-то ищет.

– И ты уверен, что это не я?

– Почти, – Леонард на секунду задумался, – какова молярная масса водорода?

– Два грамма на моль, если говорить о молекуле, – почти не думая ответил дед.

– Значит это не вы. Меня ищут ученые, и они бы не стали отвечать. Вы ответили, потому что захотели показаться важным, но вы не ученый.

– Все хотят показаться важными.

– У вас скорее, получается, быть загадочным, – определил Леонард.

– Мы все находимся в какой-то власти, неизвестно от кого, мы являемся частью целого. Самого целого никто не знает и потому каждый норовит показать себя им, и я тоже показываю это. Да, мне сложнее поверить, но станет гораздо легче, когда один человек прочитавший книгу знает о ней, а другие… – дед начал бормотать совсем что-то не внятное, и разговор на этом чуть было не кончился, когда Леонард, вдруг вспомнил что и он читал подобную книгу.

– Вы читали Фауста?