– Что ж, тогда последнее, если позволите. Я снова не могу вспомнить автора, но название помню точно, она называется «Фауст», – я с надеждой приготовился услышать ответ.

– Нет, здесь точно этого нет, – сухо ответила женщина и продолжила перебирать книги.

В тот миг я увидел словно картинку, ту самую книгу на подоконнике, там, где я когда-то жил. Я точно помню это и то не могло быть воображением, потому что я не бывал в таких местах как это. Не докатиться бы до отчаянья в своих воспоминаниях, что если они не мои, что со мной стало, если все же я помню. Что же мне до того если я найду свою цель, пусть она ни как не объяснит это мне, я этого и не жду.

Леонард не удивился, выходя из библиотеки раскатам грома и черному небу вместо искристого солнца. Весь мир будто съежился сбитым клубком, чтобы его обхватить и нести за собой. Если этот мир еще куда-то движется.

Невольной рукой, снимая песчинки

Врезаясь строкой, краем травинки

Каленым пером в расшитой рубашке

Пролитым сном под тень промокашки

Рубленый рельеф огромные скалы

Загнанны в хлев что робки и малы

Только лишь ветер снимающий ров

Может ответить на думы богов

Кто-то из них ваял себе землю

Молча затих следом не внемля

Снова стирает все большей рукой

Тот умирает забыв в себе слой

Новый грубее ломая опилки

Ему тяжелее, но тянутся жилки

Размазана пыль уходит песок

И чей-то ковыль сметают из строк