«Чему теперь верить?» – Это был главный вопрос Каина, сидевшего целыми днями за книгой из Вавилона. Он бросил свои скитания и поселился в одной пещере в предгорье Арарата. Это был самый надежный кров, в который никто не придет, ни один гость. Этот дом мог бы вобрать в себя всю тишину мира, если бы не талые воды, капавшие с его крыши. Эти капли должны были свести с ума Каина, он на них все надеялся, хотя прошли годы. Сойти с ума, стать дурачком, который не думает и ничего не хочет уже понимать, это было желание Каина. Настолько утратив веру в справедливость мира, он уже хотел только этого. Зачем было даровать вечность тому, кто в ней не нуждался? Кто пропал в волнах ее бесконечных вод. Каин не мог уже и сказать, а любил ли он сам Нинти, и если даже любил, то не себя ли он оплакивал долгие годы. Одно становилось яснее, Ник не мог быть повинен в смерти принцессы, ведь если я будучи таким как он, не могу ничего поделать с самим собой, не говоря о всем зримом мире, то и он не мог сделать ничего. Единственной же его ошибкой была мысль о том, что бессмертие дар. Если что-то дает нам возможность увидеть гибель любимого человека, то это нельзя назвать даром. Это какая-то кара, страшная плата, которую я не собирался платить.

Ник часто вспоминал о Каине, он думал, что однажды тот сам придет к нему, когда во всем разберется. А пока шла история, Ник старался следить за ней и везде поспевать. Он даже вошел в зиккурат при правления Вавилона, и пока был там, в государстве все шло хорошо. При смене правления он исчезал, и появлялся лишь тогда, когда новый царь становился у власти. Ник мог отлучаться по политическим делам на целые годы, и вернувшись поступить на службу к новому царю. Все его старания были направлены, вопреки мнению окружающих, вовсе не на благо Вавилонии или ее царя, для него все было гораздо шире. Ник старался уследить чтобы мир оказался таким каким был для него, в царстве того кто возможно был всемогущ. Тогда бы он не отверг чьей-то дружбы.

Горы запирают человека, они дают вечную клятву хранить то, что является их частью. Одна только вера в непреклонность гор и давала надежду Каину, что его наконец оставят и никогда не найдут. Так бы оно и было, если бы не вечность, в ней не только может произойти все что угодно, но и обязательно произойдет, ты увидишь весь мир, если вечен. Сидя в пещере долгие годы, Каин почти не чувствовал свое тело, казалось оно слилось воедино с пещерой. До одного дня, когда в сырой промозглый кров Каина вошел снежный барс. У барса было распорото брюхо с одного бока, и на его ярко белой шерсти темно-красным пятном выступала кровь. Это кровавое пятно было единственным цветом, режущим глаз человека, уже давно видавшего лишь черное и белое. Зверь явно боялся человека, но страх того что было снаружи был большим. Каин уступил свое место, для него это был будто бы знак, и он ушел. Выходя из пещеры, солнце ударило Каина в глаза, его лицо было безжизненно бледным, но не как снег, снег искрился и играл с лучами света, лицо же Каина было скорее матовой бумагой. Волосы выцвели тоже, и лишь глаза по-прежнему оставались черными, будто им одним было все известно. Накинув лохмотья на голову, чтобы не сжечь глаза, Каин пошел в одном единственном направлении, не глядя перед собой. Пройдя сквозь горные хребты, и увидев на горизонте равнину, Каин вспомнил это место, здесь была Ниневия, тот самый город, что он так ненавидел, исчез. Вдалеке он увидел новый город, тогда он подумал, что это и есть Ниневия, но уже на подходе к городу ему повстречался человек. У него он выяснил, что это действительно уже была не Ниневия. Обращаясь к встречному человеку, Каин испугался своего голоса, словно говорил другой человек. В эту минуту, словно проснувшись, ему вдруг страшно захотелось жить, перестать быть камнем в горе. Каин вспомнил о книге, он оставил ее в пещере, и оставил намеренно, ему было известно каждое слово написанное там. В книге же помимо всего прочего, было написано и главное событие всего человечества, которое вот-вот случится. Об этом знают всего два человека и поскольку Каин один из них, его путь уже лежал туда. Каин боялся опоздать, как бы не случилось все без него, он бежал пустынной дорогой, почти не давая себе отдохнуть. Каждый приступ усталости напоминал ему путь в Ниневию вместе с Ником.