Увы, сама "Санта-Рита" получила столь значительные повреждения, что ее пришлось затопить. Допросив оставшихся в живых членов команды, мы вежливо попросили их прогуляться по доске, после чего приняли решение следовать к морским путям между Новой Испанией и Генерал-Капитантством Филиппины, которые капитан "Санта-Риты" весьма учтиво указал нам на карте. Но сначала нужно было залатать наши пробоины. И мы, ознакомившись с нашей новой картой, отправились к острову Кокос; он находится примерно в трехстах милях до берегов Центральной Америки, и мы понадеялись, что нас там не обнаружат. Действительность превысила наши ожидания – на острове было достаточно пресной воды, росли сладкие дикие фрукты, бегали одичавшие свиньи, что позволило нам питаться свежим мясом. Легкая и прочная бальза, так хорошо подходившая для ремонта, а также более твердые породы дерева для обшивки, росли здесь в изобилии, так что не прошло и двух недель, как мы залатали наши раны. Но пришлось остаться чуть на подольше – неожиданно начались ветер и сильный дождь – такое обычно означает, что недалеко бушует ураган.
А когда мы пошли дальше, мы наткнулись на галеон "Санта-Исабель", шедший из Манилы в Санта-Лусию[11]. В результате шторма, он отбился от кораблей эскорта, и к тому же потерял две мачты, ядра, и часть пушек. После первого же бортового залпа, испанец спустил флаг. Его груз состоял в том числе из шелка из Китая, специй из далекой Индии, драгоценных пород дерева из азиатских джунглей. А еще на нем оказались пассажиры – богатая аристократическая сеньора и ее дочь лет двенадцати. Мать нас игнорировала, а вот девочка умоляла нас оставить им с мамой жизнь, и я чуть было не дрогнул. Я взял с собой из Англии два десятка лишних матросов именно на случай, если нам удастся захватить испанский галеон для продажи на родине, и у меня была мысль отправить "Санта-Исабель" на остров Кокос, где бы его отремонтировали и подготовили к возвращению в Англию; на него можно было бы погрузить более тяжелую часть добычи с обоих галеонов, чтобы "Выдра" не теряла скорости и верткости.
Но осмотр корабля, поврежденного ураганом и нашими ядрами, показал, что он вряд ли выдержит переход из Тихого в Атлантический океан. Кроме того, мои офицеры напомнили мне, что на острове мы нашли следы недавнего пребывания людей, которые, вероятно, заходили туда для пополнения запасов мяса. А это грозило нам преждевременным раскрытием нашего присутствия в этих водах, что привело бы к целенаправленной охоте за нами, которая ничем хорошим бы не кончилось.
И, наконец, женщина на корабле, как известно, к несчастью, и нам с трудом удавалось защитить наших пленниц от похоти команды. Мы поселили их в каюте Неда Бейтса, моего лейтенанта, который переселился в мою, и поставили охрану из матросов, которых я знал еще по "Золотой лани". Но две ночи подряд другие матросы не только ломились к пленницам, но и начали драться за право первыми обладать "коровой и теленком" – "конечно, после капитана и лейтенанта".
Поэтому я распорядился перегрузить все ценное на нашу "Выдру", затопить галеон, и пригласить не только команду "Санта-Исабель", но и обеих пассажирок прогуляться по доске.
Джон вздохнул и продолжил:
– И когда эта сеньора, держа дочь за руку, делала свои последние шаги, а под ней акулы рвали на части несчастную команду галеона, она повернулась к нам с выражением брезгливости на лице и сказала на неплохом английском:
"Сеньоры пираты, Господь не простит вам убийства невинного ребенка. Он в своей милости открыл мне, что всех вас ожидает скорая и ужасная гибель. Всех, кроме двоих – вас, капитан, и вас, лейтенант; я слышала, как вы не дали вашему зверью надругаться не только надо мною – что было бы еще полбеды – но и над моей девочкой. Если вы раскаетесь в своих поступках и перестанете грабить и убивать безвинных людей, то Господь помилует вас двоих."
Все остолбенели. Ходили слухи, что многие испанки и цыганки – ведьмы, и, если проклянут, пиши пропало. А дама перешла на испанский, который я тоже немного знал:
"Пилар, пойдем, девочка моя любимая, и да упокоит Господь наши души!" – и они, взявшись за руки, смело шагнули в море.
Джон еще раз перекрестился и продолжил:
– Не думаю, что это было проклятие, скорее, та сеньора увидела наше будущее. До сих пор, картина того, как они с дочкой шагают с корабля к акулам, стоит у меня перед глазами. Но команда быстро оправилась от испуга, тем более, что мы захватили весьма неплохой груз. Кроме того, в кубрике, где жили две дамы, мы обнаружили этот столик и эти стулья, а также кое-какие драгоценности. Общий вес, казалось бы, был не столь велик, но, вкупе с тем, что мы взяли у Перу, наш корабль был перегружен. И, как говорится, если Господь хочет тебя наказать, он первым делом отнимает ум. Нам бы вернуться поскорее в Англию, но, посовещавшись с офицерами, мы приняли решение пограбить еще и направились к точке примерно в ста морских милях от Санта-Лусии; именно там, по словам покойного капитана "Санта-Исабель", как правило, проходят манильские галеоны.
И, после этого, фортуна повернулась к нам задом. Точнее, Господь решил наказать нас за наши грехи.
На траверсе этого порта нас нагнала военная эскадра. Не будь наша "Выдра" перегружена, мы бы без труда ушли от погони. Увы, мы не смогли уйти, а первый же неприятельский залп чуть не потопил наш бедный кораблик, убив и искалечив две трети команды. Лишь сумерки, и необыкновенное везение, помогли нам уйти от погони – и от петли.
Вокруг не было ни единого дружественного порта, а бежать было можно лишь на север. Вскоре берег превратились в пустыню, поросшую кактусами, и я принял решение отправиться в Новый Альбион – так те края, где мы с вами сейчас находимся, назвал капитан Дрейк, когда мы сюда заходили в восьмидесятом году. Там мы намеревались по возможности отремонтировать "Выдру" и уйти через Тихий и Индийский океаны обратно в Англию – дорога вдоль американского побережья стала весьма опасной.
Погода благоволила нам до самого захода в залив Нового Альбиона, но потом начался редкий здесь шторм, и «Выдру» вынесло на берег этого острова – на нем ранее было много оленей, и мы назвали его Deer Island – Олений остров. Конечно, этих благородных животных стало намного меньше за годы нашей жизни на острове, но с тех пор, как у нас кончился порох, они опять расплодились.
Нас выкинуло на берег чуть восточнее бухты Провидения, как мы назвали то место, где мы находимся сейчас. Команда была измождена, а вероятность прихода испанцев в этот залив была весьма мала, и я дал команде неделю на отдых перед началом ремонта корабля. Мы направились на шлюпках в одну из индейских деревень, знакомых нам по первому походу и находившуюся на расстоянии чуть более мили от места крушения "Выдры", – и он показал рукой направление.
– Индейцы приняли нас радушно – они были весьма дружелюбны и очень гостеприимны; у нас даже появилась возможность переспать с женщиной. У мивоков не приветствуются добрачные и внебрачные связи. А вот вдова вольна переспать с любым – с ними, как правило, получают первый опыт мальчики, и, за небольшой подарок, или даже без такового, она вполне может согласиться провести время с моряком. Но вдов на всех не хватило, и в первую же ночь с десяток тех, кто не хотел ждать своей очереди, изнасиловали трех незамужних девушек. Мивоки – мирное племя, но такого они не прощают, и, когда мы все спали сладким сном, они перебили не только насильников, но и почти всю мою команду. Лишь семерым из нас посчастливилось добежать до лодки и вернуться под градом стрел, убивших еще одного матроса, на Олений остров. Сразу после этого, ветром принесло запах горелой плоти – индейцы сожгли своих и наших мертвых – и, как мы узнали позже, наших выживших тоже. Мивоки два раза приходили сюда, но наши мушкеты и снятая с "Выдры" носовая пушка не позволяли им высадиться. Но и мы не решались больше уходить с острова дальше, чем на расстояние пушечного выстрела.
Теперь наша судьба была накрепко связана с этим островом. Даже если мы и отремонтировали бы "Выдру", нас было слишком мало, чтобы самостоятельно уйти в море. Инструмент у нас был, дерева здесь достаточно, и мы первым построили этот дом, где мы сначала поселились вшестером. За ними последовали дома поменьше, по одному на каждого, далее мостки и лодочный сарай, а потом мы запрудили ручей, чтобы у нас всегда была пресная вода, и посадили пататы. А через два месяца мы увидели еще один корабль в заливе, судя по силуэту, наш, английский. Мы три раза стреляли из пушки холостыми зарядами, чтобы привлечь их внимание, но, как оказалось, мы зря расходовали драгоценный порох – к нам они так и не подошли, зато деревню мивоков напротив нас они сожгли, после чего ушли. Мы решили по возможности помочь соседям, несмотря на трагическую историю, и обнаружили, что ни одной хижины не осталось, а между пепелищами валялись трупы мужчин, женщин, стариков, и детей.
Но футах в ста мне почудился шорох. Там прятались две девушки, которых те неизвестные корсары не нашли. Женщины набросились на нас, пытаясь выцарапать нам глаза, и мы еле-еле смогли их успокоить, объяснив им на пальцах, что мы им не желаем зла, и что они вольны остаться на пепелище или уйти с нами. Они выбрали второе; одна из них – я дал ей имя Мэри – пошла жить ко мне, а Нед взял к себе другую, которую он назвал Сюзан.