Я засмеялся и поднял руку. За мной последовали и остальные.

– Вот и ладушки. Первый вопрос решен единогласно. Переходим ко второму. Позволю себе процитировать бессмертное выражение дорогого Леонида Ильича, согласно анекдоту – «иде я нахожусь?»

Все промолчали. Выждав паузу, я с трудом поднялся и подошел к стене, где Володя разместил один из подаренных ему мной прошлой осенью календарей с видами США. Сейчас он открыт был на июле, с видом на колониальные здания Филадельфии – все-таки день нашей независимости – четвертого июля, и подписана была декларация именно там.

Я снял календарь и перекинул одну страницу назад; Сан-Франциско был основан 29 июня, поэтому именно вид на сей прекрасный город с залива был представлен на июньской фотографии.

Задняя стена бара представляла из себя длинную череду окон. Подойдя к ним, я сказал:

– Господа, посмотрите наружу и сравните пейзаж с тем, что мы видим на календаре.

Один за другим, участники совета подходили, присматривались к календарю, затем к очертаниям берега, и с обалдевшей физиономией уступали место следующему. Когда все насладились сравнением, я добавил:

– Как видите, господа, мы находимся либо в заливе Сан-Франциско, либо в абсолютно идентичном по ландшафту месте… Вот разве что не хватает части прибрежных районов – но их намыли в девятнадцатом и частично в двадцатом веках.

На меня смотрели три десятка пар квадратных глаз. Затем Лена неуверенно спросила:

– Леш, ты уверен?

– Увы, да. Профиль гряды холмов – практически такой же, разве что чуть менее сглаженный – его немного сровняли во время строительства.

– Но почему мы не видим ни единого здания?

– Знаешь, как сказал Шерлок Холмс: «Отбросьте всё невозможное, и останется один-единственный факт, который и есть истина». Вряд ли где-нибудь еще в мире есть место, в точности повторяющее контуры берегов Сан-Францисского залива. Значит, мы, скорее всего в прошлом, причем не позднее, чем тысяча семьсот семьдесят шестой год. 29 июня того года здесь была построена испанская крепость Святого Франциска Ассизского, которая и дала название городу.

Один из Володиных друзей мрачно произнес:

– Час от часу не легче. Ты уверен в том, что говоришь?

– Я провел здесь достаточно много времени. Так что, да, уверен. Кроме, конечно, временных рамок. Это может быть и восемнадцатый, и семнадцатый, и шестнадцатый век, а может быть и намного более седая старина. Либо, конечно, отдаленное будущее – но вряд ли в таком случае не осталось бы никаких следов города. И вряд ли бы холмы вновь поросли секвойями.

Наступило напряденное молчание. Я сел – все-таки я не полностью оправился от недавнего купания. Но, минуты через полторы, послышался спокойный голос отца Михаила:

– Значит, Господу было угодно, чтобы мы попали в это место и в это время. И я вижу две альтернативы – либо мы сможем найти возможность вернуться в наше время, либо нам нужно будет устраивать наш быт здесь. Первое, как мне кажется, маловероятно; и даже если у нас это и получится, то не исключено, что мы попадем в совсем другое будущее. Вспомните "Эффект бабочки" Брэдбери. Да и вряд ли нас Всевышний отправил бы сюда просто так.

Володя вздохнул и ответил:

– Понятно… Как говорится, «Картина Репина – «Приплыли»[3]… Ну что ж, если Господь с нами, то кто на ны?[4]. Значит, придется нам обосноваться здесь для начала. Неплохо бы разведать этот район. Вдруг где-то здесь уже есть, к примеру, испанцы. Или враждебно настроенные индейцы. Леш, тебе про них что-нибудь известно?