Книги

О дивный Новый Свет!

22
18
20
22
24
26
28
30

– Спасибо, ваше превосходительство.

Кто знает, может, это и могло бы стать началом «прекрасной дружбы», по словам Хамфри Богарта в «Касабланке». Но не отъехали мы от постоялого двора даже на испанскую милю, как спереди от нас раздались выстрелы…

4. Ну чем не д´Артаньян?

Когда мне было лет десять, я впервые посмотрел фильм «Три мушкетера». Уже не помню, кто там был в главной роли, но Ракел Уэлч в роли Констанции Бонасье долгое время была предметом моих детских грёз… И я мечтал, что точно так же, как Д´Артаньян когда-нибудь спасу, если не королеву, то пусть хоть какую-нибудь там герцогиню или хотя бы графиню.

А тут у меня в карете была самая настоящая королева, плюс две всамделишные герцогини. И спасать их нужно было не только лишь от бесчестия, но и, возможно, от самой настоящей смерти.

Как только началась стрельба, я достал из кобуры «кольт» и снял его с предохранителя. Держа оружие наготове, потянулся вниз, под сиденье, за пистолет-пулеметом. Снаружи послышались быстрые шаги, распахнулась дверь кареты, и мы увидели Диего де Нороньеса, начальника охраны королевы.

– Все в порядке, Ваше Величество, – сказал тот, потом вдруг выхватил пистолет и направил его на королеву.

Я инстинктивно загородил ее своим телом, одновременно повернув свой «кольт» в сторону противника, и, почти не целясь, нажал на спусковой крючок. Грохнул выстрел.

Завизжала Мария де Сеговия, а раненый мной в плечо де Нороньес все же успел выстрелить из своего древнего пистолета. Визг дамы оборвался.

Я был в непонятном возбуждении, меня трясло от стресса, и я еще два раза нажал на спуск, добивая Диего – ведь он, даже раненый, сумел достать левой рукой второй пистолет и направить его в нашу сторону. Как хорошо, что все-таки я в первый раз за все это время надел легкий бронежилет. Меня ударил в грудь и сбил с ног выстрел из-за спины падающего де Нороньеса. Там появился еще один человек, судя по одежде, просто бандит, а не предатель из охраны. Мне несказанно повезло, свинцовый шарик пули прошел по касательной и свалил меня с ног, отрикошетив от бронежилета. Затем пуля пробила стенку кареты и улетела наружу.

Лежа в проходе, у ног дам, я закричал:

– Ложитесь, Ваше Величество! И вы, ваше превосходительство!

Те послушно выполнили мою команду, а я высадил остатки патронов из пистолета в направлении стрелка. Увидев, что тот упал, я рискнул достать пистолет-пулемет из-под лавки. Снаружи послышались лязг клинков и одиночные выстрелы. Потом раздалась пара коротких очередей, и все стихло. Теперь у меня был в руках М-3, наконец-то извлеченный из-под сидения. Я сидел на полу и держал вход под прицелом, а обе дамы распластались на полу за моей спиной, причём Её Католическое Величество лежала на герцогине. Но никто больше не покушался на жизнь моих спутниц. Минуты же через две в стену кареты справа от двери постучали – сильно-слабо-сильно. Тире-точка-тире. Буква «К» азбуки Морзе. Условный стук.

Я крикнул по-русски: «Покажись в проеме. Медленно».

Показалась голова Миши Ремизова, которого я назначил начальником охраны. Он низко поклонился Ее Величеству и герцогине де Альба, еще не принявшим вертикальное положение, а я спросил Маргариту:

– Ваше величество, разрешите нам поговорить по-русски? А то сеньор идальго не знает испанского.

Королева милостиво склонила голову. В отличие от герцогини де Альбы, она была на удивление спокойна и не билась в истерике.

"Ну вот и отлично, – подумал я. Она цела, в отличие от герцогини де Сеговии – та, похоже, «двухсотый»". Пуля из пистолета раненого мной Диего де Нороньеса угодила ей прямо в сердце, и тонкая струйка крови из дырочки вытекала на платье. А Саша, повинуясь моему знаку, начал докладывать:

– У них шестнадцать «двухсотых» и двое «трехсотых». И еще один пленный. Двое наших ранены, точнее, у них синяки, в тех местах, куда пуля попала в бронежилет. Эти гады дождались смены нашего караула и выстрелили залпом по тем лошадям, на которых сидели всадники. Четверо из охраны, твари, тоже оказались моджахедами. Среди испанцев – семеро «двухсотых», а, если приплюсовать эту даму – он показал на Марию де Сеговию, – то восемь. И восемь «трехсотых». Ты-то как?

– Да вроде жив, и тоже с синяком. Хорошо, пуля прошла по касательной, а то, наверное, поломала бы ребра.