– Один реаль.

Я дал ей еще три реаля и сказал:

– Остаток подарок для Косамалотль.

«Идальго», стоявшие неподалеку, подошли ко мне, увидев мой жест, и начали грузить фиги в принесенные сумки.

Тем временем, подошли Местли и Шочитль. Местли пожаловалась, что никто ей ничего не хочет рассказывать – хоть она и говорит на науатле, для местных она чужая. Вкратце, я рассказал им о том, что я узнал от девушки. Местли посмотрела на меня, поцеловала меня в щеку и посмотрела на девушку. И они с Шочитль и Патли затараторили с ней на науатле. Потом Патли посмотрела на меня и сказала:

– Косамалотль говорит, что ты очень хороший – не как испанцы. Спрашивает, не женат ли ты. Я сказала, что увы, женат, иначе сама бы тебя забрала.

– А что значит «косамалотль»?

– Радуга.

Вскоре подплыла лодка в которой сидел индеец лет сорока. Он заговорил с Косамалотль на науатле, потом посмотрел на меня и спросил по-испански, хоть и с небольшим акцентом – меньшим, чем у меня.

– Здравствуйте, сеньор Алесео, меня зовут Чималли. Сеньор не испанец?

– Нет, сеньор Чималли, я русский.

– Мы не сеньоры, мы всего лишь индейцы. Испанцы говорят, что мы дикари.

– Для нас вы такие же люди, как мы или испанцы.

– Косамалотль мне сказала, я не поверил. Моя дочь права, сеньор хороший человек. Она сказала, что сеньор хочет, чтобы мы показали, где живут другие белые люди. Это плохие белые люди. Они берут все, что хотят у бедных индейцев, а если кто не отдает им это, они убивают индейцев. Если им нужна женщина, они берут женщину силой.

– Сеньор Чималли…

– Не нужно говорить «сеньор», говорите просто «Чималли».

– Тогда называйте меня «Алесео». Тоже без сеньор.

– Хорошо, сеньор – то есть Алесео.

– Чималли, а не хотите вы проехаться на большой лодке? – и я показал на нашу «Святую Елену».

– С радостью, Алесео. Только что мне делать с моей лодкой?