– Сначала всё влево, влево забираете, а потом чуточку вправо. Если заблудитесь, спросите кого-нибудь из местных, только вряд ли это понадобится, до усадьбы не слишком далеко.

Все указания я прилежно записывала в блокнот.

– Спасибо вам огромное. И, пожалуйста, передайте Мэйв мою глубокую благодарность. Для меня было очень важно найти могилы.

– О, Мэйв О"Тул – это просто неисчерпаемый источник полезной информации. Знает больше, чем мы все, вместе взятые. Думаете, я удивлена, что Мэйв оказалось известно о вашей семье? Ничуточки!

Я уже двинула к выходу, я даже дверь толкнула, когда сообразила: фамилия Мэйв мне откуда-то известна.

– Как вы сказали? О"Тул?

– Именно. В девичестве – О"Тул, затем МакКейб, Колберт и О"Брайен. Трех мужей пережила наша Мэйв. Когда третьего схоронила, мы решили: теперь «O"Тул» будет в самый раз. Ну, чтоб не путаться. А почему вы так удивились?

– Разве? Вам показалось.

Действительно, Мэйв не упомянула о своей семье, я же прочла недостаточно записей Томаса Смита, чтобы ассоциировать Мэйв с О"Тулами, которых так выручил сердобольный доктор.

На подступах к Гарва-Глейб обнаружились ворота, причем запертые. Сам дом был неплохо виден сквозь древесную листву. Та же фотокарточка: глядеть – гляди, а чтобы потрогать – так нет. Заметив на воротах звонок, я надавила на кнопку. Подождала. Никто не вышел. Делать нечего – я снова села за руль, но в Слайго не поехала. Я подала назад, вернулась к развилке и покатила по проселку (он тянулся озерным берегом), рассчитывая через пару миль увидеть дом с другого ракурса. Однако проселок неожиданно привел меня к стоянке перед длинным причалом. На воде покачивались лодки – и солидные, вместительные, и совсем уж лебезные[15] ялики[16]; поодаль сверкал белеными стенами, радовал небесно-голубыми ставнями коттедж Джима Доннелли. Очень рассчитывая застать хозяина, обнадеженная табличкой «Открыто», я вышла из машины.

Под крошечную приемную с деревянной стойкой и складными стульями регистрации явно переоборудовали тесный холл. На стойке обнаружился колокольчик, в который я и позвонила, правда, не без колебаний. Похожим колокольчиком активно пользовалась одна из моих наставниц-монахинь, и с тех пор колокольчики ассоциируются у меня с католической школой, а их звон вызывает зубную боль. Никто не поспешил на мой призыв, однако я не стала звонить снова. Вместо этого я крикнула:

– Мистер Доннелли! Можно вас?

Обернувшись на скрип двери, я увидела человека с водянистыми глазками и красным носом. Мистер Доннелли был в высоких охотничьих сапогах, на голове красовалась кепка-восьмиклинка, штаны удерживались подтяжками. Определенно, я отвлекла его от дневного перекуса – он смущенно вытер рот.

– Извиняйте, мисс. Не думал, что вы до меня. Машину-то вашу я увидал, да решил, это погулять приехали либо порыбачить, а не ко мне в контору.

Я протянула руку (мистер Доннелли пожал ее с почтением) и представилась:

– Энн Галлахер. Хочу лодку взять напрокат. Можно?

– Энн Галлахер? – Лодочник нахмурился, в голосе послышалось недоверие.

– Да. А в чем проблема?

Он передернул плечами со странной поспешностью, будто на попятную пошел.

– Нету проблемы. Порядочек. Только я бы, мэм, лучше сам вас покатал, на лодке-то. Гляньте, тучи наползли. Шторм разразится – что делать станете, одна да посередь озера, а?