– Люблю.

– Вот для того, чтобы ты молоко пил и мясо ел, от нас и несет.

Ситуация для троих становилась нестандартной. Вдруг у одного из них заговорил внутренний карман. Из всего того, что бубнилось, я понял только одно слово – «проезд». Мужики резко активизировались.

– Быстро будите этих.

Мишка с Лерычем, ничего не понимая, вылезли из машины и, увидев чужаков, спросонья решили, что сейчас мы будем биться с рублевскими хулиганами. Слава богу обошлось.

– Мужики, быстро откатываем машину в кусты. – Трое начали толкать «Москвич», мы, ничего не понимая, присоединись. Машина покатилась в нужном направлении, но на ее пути возник придорожный кювет. Дальше не едем, метра полтора в ширину и сантиметров семьдесят в глубину. И тут…

– Взяли!

Все моментально напряглись и – о чудо! – перенесли машину через кювет прямо в кусты.

– Стойте здесь и не высовывайтесь. – Трое испарились.

Через пару минут за кустами промчался правительственный ЗИЛ в сопровождении пары черных «Волг». Еще через пару минут наша троица опять материализовалась.

– Хорошо успели, а то… Лучше даже и не думать, что могло бы быть.

Мы быстро смекнули, что этим ребятам лишних вопросов задавать не надо. Они и так нас пожалели.

– Ладно, давайте посмотрим, что у вас там сломалось. – Один из них полез под капот.

Через пять минут автомобиль начал подавать признаки жизни, а еще через пять мы катили в сторону Москвы.

Как ветеринары письмо писали

Я стоял на пороге кабинета президента Российской ассоциации практикующих ветеринарных врачей Сергея Владимировича Середы. Как и обычно, рука сама поднялась ко лбу, чтобы освятить меня крестным знамением, после чего так и потянуло поклониться в сторону красного угла. Стены кабинета были сплошь завешаны фотографиями, которые ретроспективно освещали жизнь вождя российских ветеринаров. Вот Сергей Владимирович читает лекцию будущим специалистам, вот его пламенная речь на конгрессе, в которой он гневно клеймит распоясавшиеся государственные ветеринарные службы, вот он с любовью смотрит на девочку, которая гладит котенка, а вот уважаемый доктор на отдыхе, во главе дружеского застолья. Часть пола и все полки были заставлены всякими большими и маленькими вещицами, которые в огромном количестве дарили Сергею Владимировичу его почитатели. Словом, кабинет напоминал из себя что-то среднее между алтарем храма Христа Спасителя, музеем подарков любимому товарищу Сталину к его семидесятилетию и мавзолеем Ким Ир Сена.

В углу кабинета стоял человеческий скелет, одетый в белый халат и чепчик. На шее скелета висел фонендоскоп.

Стоял этот скелет не просто так. Он показывал, что к тому моменту, когда после школы доктор Середа выбрал свой нелегкий путь борьбы за свободу ветеринарии, его костная ткань была полностью сформирована, что говорило о том, что выбор был осознанным. На столе лежала точная копия черепа коня Вещего Олега, выполненная в натуральную величину. Рождая очередную великую идею, вождь российской ветеринарии клал череп себе под ногу, не боясь никаких гадов, вытащенных предварительно из черепа великим герпетологом Дмитрием Борисовичем Васильевым.

Когда я вошел в кабинет, Сергей Владимирович сидел в глубоком кожаном кресле за столом, который своими размерами мог сравниться с теннисным кортом. Перед столом стоял пенек. Каждый вошедший мог скромно присесть на краешек пенька только после того, как был допущен к руке самого.

Выполнив все ритуальные действия, я прочно и удобно уселся на диване. Дело было какое-то важное, значит, сидеть придется долго.