— Ну, хорошо, — сдалась нянюшка, — говорят, когда-то очень давно, когда ни тебя, ни даже меня ещё и на свете не было, люди жили, обладая бесконечными возможностями. Они могли за секунду отправить письмо на другой конец света — и через минуту получить ответ. Они могли за секунды нарисовать любую картинку и поделиться ею со всем миром. Они могли разговаривать с нужным человеком, находясь за тысячи миль от него. А потом случилась беда. Большая беда. Умные люди говорят, что называется она правильно Взрыв Пустоты, но никто не знает, почему так. И тогда пришла Система. Она не позволила беде уничтожить наш мир. Она не могла вернуть утерянных знаний, но зато подарила нам новые. А вместе с ними — и новые возможности. Вот раньше, например, никто не умел знать точно, сколько у него силы, ловкости или ума.

— Может, Интеллекта? — подсказал Сареф, плеская босыми ногами в воде.

— Ох, воробушек, да какая разница? — отмахнулась нянюшка, — как ум ни назови, умом от этого он быть не перестанет. А ещё Система позволяет нам гармонично развиваться. Вот, например, есть у человека склонность к рисованию. И Система будет предлагать ему такие таланты, чтобы он лучше рисовал. И тогда он будет так рисовать, что все будут только ахать от восторга.

— А что, если он не хочет рисовать, — спросил Сареф, — что, если человеку по душе заниматься чем-нибудь другим?

— Ну… если такие и находятся, они переучиваются, — ответила нянюшка, — но Система обычно не ошибается. Наоборот, Система — это аргумент, к которому почти всегда прислушиваются. Вот, например, есть у кузнеца сын. И отец, конечно же, захочет обучить сына своему ремеслу. А тот возьмёт и покажет отцу: папа, смотри, а вот Система предлагает мне таланты садовника. Или торговца. И тогда отец задумается: может быть, пусть лучше его сын станет хорошим торговцем или садовником, чем нерадивым кузнецом? Ну ладно, хватит плескаться, а то простынешь. Пойдём обратно.

— Да, — грустно ответил Сареф, — пойдёмте обратно, нянюшка.

— Что-то у тебя невесёлый вид, воробушек. Устал, небось, гулять-то?

— Да, нянюшка, устал немножко.

— Ну да что с тобой делать, — снова вздохнула женщина, — иди ко мне, на руках тебя понесу.

Безо всяких усилий подхватив мальчишку на руки, она забросила его башмачки себе в карман серенького платья и направилась обратно к поместью, окна которого сверкали в лучах заходящего солнца.

— Нянюшка, а вам не тяжело меня нести? — с беспокойством спросил Сареф.

— Нет, мой хороший, — нянюшка улыбнулась и чмокнула мальчика в нос, — у меня же талант от Системы. Стальные руки. Почти все слуги всегда его берут. Таскать-то много чего всегда по замку надо. Чистое бельё, еду, мусор выносить. И талант у меня серебряного качества, между прочим, — похвалилась она, — и до золотого осталось совсем немножко, потом умение можно будет в архиве закрепить.

— А качество — это как? — спросил Сареф.

— Ну… как бы объяснить. В общем, чем больше ты талантом пользуешься, тем выше шанс, что однажды Система предложит тебе его улучшить. Вот, например, Стальные руки бронзового качества немного увеличивают переносимый вес и уменьшают расход выносливости. И чем выше качество таланта, тем больше он усиливает владельца.

— Нянюшка, — тихо сказал мальчик, — а… а вы можете показать мне, сколько у вас силы, ловкости?

— Ишь, ты, какой хитренький, — улыбнулась Мимси, подмигнув ему зелёными глазами, — нет, мальчик, такое кому попало не показывают. Так что и я не буду, уж не серчай.

— Ну, пожалуйста, нянюшка, — совсем тихо сказал Сареф, — просто очень хочется посмотреть, как оно бывает… когда нормально.

От таких слов Мимси так и застыла истуканом. Разумеется, она знала о беде Сарефа и горячо желала, чтобы однажды Система позволила мальчику залатать эту дыру. Но услышать от Сарефа подобное в таком возрасте…

— Эх, мальчишка, быть тебе языканом, — усмехнулась Мимси, — и пяти лет не стукнуло, а уже любого взрослого на что угодно уболтаешь.

С этими словами Мимси вызвала окно системы. Сареф, порадовавшийся, что уже знает и буквы, и десятичные дроби, увидел следующее: